Звезда Хаоса

— Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо. Ты — мой светлый эльф — я никому тебя не отдам, обещаю, — Ная шептала ему на ухо, слегка покачиваясь.

Она дотянулась до своего пояса с оружием, брошенным ей на кровать, ещё когда она только вернулась с ужина, и, вытянув ремень, выжгла на нем своё имя и герб Дома Лияр. Затянула ремень на своей шее, она снова обратилась к светлому эльфу:

— Смотри, мы с тобой в одном положении — ты можешь со мной говорить.

Конечно Лиас понимал, что это просто трюк, чтобы обмануть его сознание, но это всё равно сработало — так было проще.

— Спасибо, — едва слышно выдохнул он.

— Слава Богам, — Ная почувствовала небольшое облегчение: по крайней мере теперь она знала, что говорить светлому эльфу мешала только рабская выучка.

— Ты же знаешь, что я ничего плохого тебе не сделаю, — она продолжала гладить его по волосам, — я тебе не хозяйка. Я была твоим другом, помнишь? Им я остаюсь и сейчас…

Лиасу было очень сложно осознать то, что она говорила. Он слышал её слова, но он уже знал, что верить нельзя никому и ничему. Его столько раз обманывали, что вся его доверчивость давно разлетелись на мелкие осколки, оставив после себя только боль разочарования и чувство несправедливости. Светлый эльф помнил Наю, но он уже не мог просто так ей открыться, хотя забытые чувства твердили ему, что ему нужен хоть кто-то, кому можно верить. За шесть лет в этом ужасном месте, полном лжи, коварства и жестокости, он совершенно потерял себя, из него просто выбили все эмоции, желания и чувство собственного достоинства. Его приучили быть рабом, а теперь кто-то снова просил его вспомнить о том, кем он был раньше. Невыносимая боль смешанная с отчаянием запечатанная глубоко в его сердце рвалась наружу слезами. Его душил страх, ведь ему было запрещено так себя вести, но присутствие Наи заставило вырваться наружу все его скрытые от всего мира страдания, и он ничего не мог с собой поделать. Слишком долго всё это копилось внутри него, слишком много всего случилось. Возможно он смог бы сдержаться, но на её прикосновения отзывалось его тело, лишая его возможности сопротивляться нахлынувшим эмоциям: пробудившаяся тёмная метка её энергии жила своей жизнью, выворачивая наизнанку всё его существо. Эта магия стремилась очистить и уничтожить всё лишнее, всё чего не должно было быть. Лиаса словно рвало на части: его опыт последних лет говорил ему, что никому нельзя верить, каждый в итоге причинит боль и бросит в бездну насилия и моральных пыток, никто не поможет, никому на самом деле нет дела до того, что он живое существо, и в то же время проснувшаяся в теле память глушила страх и заставляла искать защиты в руках женщины, которая уже однажды спасла его. Едкая, болезненная надежда вгрызалась в израненное сердце, твердя, что всё ещё может измениться, что кошмар ещё может закончиться. Но в то же время ему было страшно. Страшнее, чем когда бы то ни было раньше: если слова Наи окажутся ложью, это сломает его окончательно. У него и так ничего не осталось, кроме крохотной частички её энергии, которая была единственной причиной, почему он всё ещё был жив — именно она каким-то невероятным образом все эти годы рушила всю проникающую в его тело магию и энергии других женщин, именно она не позволила другой тёмной энергии поглотить его и разрушить его сознание. Она спасала и защищала его. Если теперь её источник окажется таким же, как все женщины, которых он здесь видел, это будет последним ударом.

И всё-таки жить, лишив себя даже последнего луча надежды, светлый эльф не мог. Ему было нечего терять. Если он сейчас доверится Нае, и это окажется ошибкой, по крайней мере, его бесконечные страдания закончатся — после всех этих лет издевательств он был слишком слаб, и преданная связь убила бы его, освободив наконец от мучений этого жестокого мрачного мира.

— Помоги, прошу, — шептал светлый эльф, отчаянно цепляясь за руки Наи, — помоги мне!

— Я помогу. Я помогу, Лиас, тише, — женщина пыталась успокоить его, но светлый эльф казалось потерял связь с реальностью, шепча ей в плечо невнятные мольбы о помощи.

Обняв его покрепче, Ная прикрыла глаза и попыталась успокоиться сама: в ней кипела ненависть и ярость — как эти стервы Ортарэля посмели довести его до такого состояния. Никто не смел так обращаться с её Лиасом, но что она могла? Бросить вызов Матери Цеара или сразу всему Дому, чтоб если помирать, то уж так, чтобы об этом идиотском поступке ещё пару лет говорили? Глупо, безрассудно и бессмысленно — она бы ничего не добилась и ничего не изменила, даже если предположить, что она могла бы победить. Оставалось только молча забрать Лиаса и благодарить Богов за то, что он был жив и на нём не было следов пыток или наказаний, по крайней мере выше пояса.

— Лиас, с твоим телом всё в порядке? Тебе ничего не повредили? — Ная осторожно попыталась прояснить для себя этот момент.