Звезда Хассалех (СИ)

То, что ему показали, его разочаровало:

— Это не то, — заявил он, крутя в руках упаковку фломастеров. — Я хочу рисовать по-настоящему.

— Покажите карандаши и уголь, — ухмыльнулся Кроули, сполна насладившись сценой.

Как мало надо для счастья всем созданиям, пока они юны, философски размышлял Кроули, материализовав в руках вторые темные очки, уменьшив их и отдав Хассалеху: после вечной полутьмы преисподней, когда выглянуло солнце, ему стало совсем худо, а теперь он повеселел и вышагивает, прижимая к груди бумажный пакет с альбомами и карандашами. Вот раньше, когда самому Кроули было всего пара дней от создания, ему хватало увидеть какое-то только что придуманное существо, чтобы прийти в неописуемый восторг, а теперь все настолько приелось, даже чувство восторга, что он стремится только к комфорту и стабильности. А Хасс крутит головой так, что кажется, будто она сейчас отвалится, рассматривает все и вся.

На плечо Кроули села муха, и он раздраженно согнал ее с плеча, а потом понял, что именно сейчас сделал. Муха с размаху влетела ему в очки с такой силой, что едва не сбила с носа.

— Простите, владыка, — вполголоса сказал он. Муха облетела вокруг него, сделала круг почета вокруг счастливого Хасса, который, воспользовавшись короткой остановкой, полез в пакет и почти с благоговением достал альбом и первый карандаш. Кроули уселся на лавочку, откинувшись на спинку, и подставил лицо солнцу, но долго блаженствовать ему не удалось: позвонил встревоженный Азирафаэль.

— Почему вы так долго?!

— Я курю, дитя рисует… — он мельком глянул в альбом Хасса: тот весьма подробно нарисовал адский тронный зал с черепами и восседающую на троне Вельзевул. -…интерьер. Мы скоро придем, — он убрал телефон в карман. — Похоже, — заметил он.

— Ага, — рассеянно кивнул Хассалех.

— Ваш сын замечательно рисует, — остановился над ними какой-то человек, похожий на не понравившегося ему Тайлера из соседского дозора в Татфилде.

— Благодарю, — как можно более мерзко оскалился Кроули.

— Но на вашем месте я отвел бы его не в кружок, а к психиатру, — торжественно завершил тот и удалился невредимым только потому, что Кроули не смог выбрать одно из тысячи возможных проклятий.

Азирафаэль позвонил снова, и Кроули со вздохом поднялся на ноги.

— Пришел твой почтальон, — сказал он. Хасс убрал карандаш обратно в деревянную коробку, поцеловал страшный портрет Вельзевул и убрал альбом обратно в пакет, вскочил. — Ты ее так любишь? — невольно спросил Кроули, машинально вытирая сизый грифель с губ Хассалеха.

— А ты свою? — Хасс наклонил голову набок, пристально глядя на него.

— Я не помню, — тихо отозвался демон. Чертенок маленький, все время же выворачивает наизнанку своими вопросами. Спросить его, любит ли он своего создателя — это было однозначно неожиданно. Кроули решительно взял его за руку, не хватало его опять по дорогам отлавливать, и широко зашагал в сторону книжной лавки.

— Миссис Уизли принесла письмо, — с порога встретил их Азирафаэль, хотел было забрать у Хасса из рук пакет, но тот не дал.

— Здравствуй, — стройная женщина с копной кудрявых волос отставила чашку на столик — Кроули ревниво проводил ее взглядом, это была его чашка. — Ты Хассалех, верно? Я профессор Уизли.

— Я про вас читал, — заявил Хасс, разглядывая ее и сравнивая, похоже ли на описание в книге, Кроули подтолкнул его в бок, и он вспомнил о приличиях. — Здравствуйте.

— Я уже рассказала мистеру Феллу, что имя Хассалеха появилось в книге только сегодня…

— Он был под особой защитой, — перебил Кроули.

— И в связи с этим, — подхватил Азирафаэль. — Я бы хотел попросить вас передать мое письмо досточтимому директору Хогвартса.

— В связи с чем ребенку может понадобиться такая защита, которая не позволяет даже внести его имя в список учеников? — недоуменно сказала Гермиона Уизли.

— Дорогая моя, — сказал Азирафаэль, складывая руки на животе и игнорируя возмущенный взгляд через темные очки. — Слышали ли вы когда-нибудь о Монтекки и Капулетти?

— О-о, мы уходим, — встрял Кроули, уводя Хассалеха наверх по лестнице, где стояли диван и кресло, с которого еще не был убран вчерашний плед.

— Я выросла в мире магглов, — неожиданно оскорбилась профессор.

— Замечательно! — порадовался ангел. — А теперь представьте себе, что Ромео и Джульетта не умерли в один день, а у них родился ребенок. Но семьи продолжают ненавидеть друг друга, а родители Хасса остаются в своих семьях.

Гермиона озадаченно посмотрела вслед мальчику, одетому так, как она думала, одевали в детстве Драко Малфоя. Сейчас даже Скорпиус бегает в джинсах, а тут, видимо, аристократия высших кругов.

— В своем письме я в том числе попросил позволения родителям Хасса установить дополнительную защиту на мальчика непосредственно в Хогвартсе, — продолжил Азирафаэль.

— Это зависит от решения директора… — начала было Гермиона, но Азирафаэль ее успокоил, погладив по плечу.

— Конечно-конечно, я просто не хочу, чтобы вы передавали что-то, о чем сами не будете иметь представления, — улыбнулся он. Наверху что-то упало, и Кроули выругался на арамейском.