Звезда корабельная

— Так-то! — подмигнул Петр. — А ты раньше плечом дергал — не верил, что будут у нас корабли.

— Увы, не знал я, государь, какова у вас настойчивость в деле. Теперь ясно вижу — воля ваша все преграды одолевает.

Начало пути

В первых числах августа все корабли — иноземные и русские — подняли паруса и вышли в Двинскую губу.

Впереди на «Апостоле Павле» — вице-адмирал Бутурлин. Следом шли немецкие суда. Затем Ромодановский с Петром на фрегате «Пророчество». Дальше — четыре английских корабля. И замыкал караван контр-адмирал Гордон на яхте.

Ветер вновь был слабый, и корабли еле-еле подвигались. К вечеру поднялся густой туман. Такой, что и флага на грот-мачте не разглядеть.

— Ой, плутует море, — говорил Петр. — Обморочить нас хочет. Да нельзя в грязь лицом ударить перед иноземцами. Держитесь, ребята! Не пускайте тумана в голову!

Ромодановский дал сигнал — палить из пушек, бить в барабаны, трубить в трубы.

Поплыли, потекли над морем звуки, как-то странно растягиваясь, а потом выскакивая вдруг из тумана — то рядом, то вроде бы за тридевять земель. Бочками катились пушечные залпы. Барабанная дробь сыпалась, как горох из ведра. Трубы, словно штыками, протыкали туман. Но все скоро увязало, будто в топком болоте…

— Лево руля! — приказал Петр Иванович Гордон своему кормщику. Показалось, что барабаны бьют где-то сбоку. Яхта и повернула на запад.

Теперь выстрелы, трубы, барабаны слышались и сзади, и справа, и слева, и даже сверху.

Контр-адмирал уж и не знал, какие отдавать приказания. Может, благоразумнее якорь бросить — переждать? Но никак нельзя отстать от каравана.

— Так держать! — скомандовал Гордон.

Из тумана вдруг выставилась корабельная корма. Даже мачты можно было разглядеть. Гордон было повеселел: не потерялись!

И тут же ужаснулся. Такой огромной кормы не могло быть ни у одного судна!

Она неуклонно надвигалась на яхту, нависала тяжелой, черной тучей, с которой уходили ввысь мачты, обхвата в три каждая.

Это был скалистый остров, поросший корабельными соснами. Остров Сосновец.

Головокружительный маневр совершила яхта и все же уклонилась от скал. Разминулась с гибелью. Рукою можно было достать влажные камни, выступавшие из обрывистого берега.

Зато теперь ясно, куда идти, — от острова Сосновца круто направо. Да тут и туман начал падать в море. И скоро растаял, словно и не было его. Прямо по курсу, но уже вдалеке виднелись корабли.

Петр успел приметить, что яхта сильно отстала. Сел в шлюпку и прибыл к Гордону в гости.

— Что же ты, контр-адмирал? Позору хочешь перед иноземцами?! — вскричал, поднимаясь на палубу. — Заплутал-таки в тумане?

— Господин шкипер, — нашелся Петр Иванович, — с английского корабля барабан упал. Вот мы его и разыскивали. В тумане-то — не простое дело…

— Ну и сыскали?

— Конечно, господин шкипер! Мы бы и тарелку сыскали ради славы русского флота.

— И как же удалось?

— По звуку. Рыбы в барабан хвостами колотили, — серьезно отвечал Гордон.

Петр помолчал и ухмыльнулся:

— Да, Петр Иванович, вижу — знаешь ты морской маневр. Но гляди, за барабанами больше не охоться. Пусть и рыба повеселится.

Ночью караван миновал остров Моржовец. Прошли уже и Орлов нос — высокий мыс Кольского полуострова. С кораблей видно было — в долинах и оврагах прибрежных снег лежит. Долетало сюда ледовитое дыхание Северного океана.

На другой день флотилия достигла Святого носа.

— Похоже, сколько губ у Белого моря, столько и носов, — загибал пальцы Петр.

Как раз у Святого носа кончалось Белое море. Дальше был океан. И вроде бы нет между ними никакого рубежа, никакой границы. Да волей-неволей чувствуешь — позади знакомые берега и море знакомое. А впереди — просторы неизмеримые, поистине безбрежные. Океан!

Петр задумался, озирая воды океанские.

«Вот и конец играм да потехам, позади озера да реки. А впереди грозные дела, державные, бескрайние. Как стать умелым шкипером? Как с пути не сбиться, верно провести громадный корабль средь мелей и бурь? Твердое должно быть сердце и жесткая рука!»

Многие мореходы впервые видели пучину океанскую, и многие мысли проносились в головах их, как птицы буревестники.

Но даже с корабля под названием «Пророчество» будущее свое не увидать. Только гадать о нем посильно.

Раздались друг за другом пять пушечных выстрелов. На мачте фрегата взвился флаг. Это был сигнал к возвращению.

Иноземные и русские суда, прощаясь, салютовали.

— Идем мы в город, и ходу нам при хорошей погоде четыре дня, — сказал Петр, глядя вдаль с капитанского мостика. — Но путь-то наш и вправду только начался! Долог он, и астролябией его не измерить. Придет время, и русские корабли побегут от берега до берега — ко всем знатным пристаням земным. А пока еще длинен и труден наш путь к славе Русского государства.

Петр поднял голову и увидел вдруг небо. Оно было больше океана.

Первая сабля