Звезда моей души

Но Полуночные проиграли решающую битву и ушли неведомо куда, оставив свой город людям-победителям. С тех самых пор человеческий род яростно ненавидит всех эльфов, а крылатых – особенно, очень неохотно мирясь с присутствием Полуденных, иногда покидающих свой Зачарованный берег, чтобы посетить осеннюю ярмарку. Да, походка эльфов и по сию пору легка, а шаги невесомы, но иметь крылья не разрешается ни самим Перворожденным, ни их потомкам. Каждый выявленный людьми крылатый – это враг, ублюдок, злодей и подлое отродье, на веки вечные проклятый богиней Банрах!

Никто из старожилов Ролсби, как я ни теребила их своими надоедливыми расспросами, так и не смог вспомнить ни одного случая, когда крылатый эльф хотя бы раз появился в окрестностях Блентайра за последние пятьдесят лет. Кое-кто из старейшин упоминал, что где-то севернее, за Белыми горами, они, возможно, еще живут… Но звучало это не как правда, а как сказка, специально выдуманная для охваченного навязчивой идеей ребенка, поэтому скоро я отступилась и перестала докапываться до истины. Своевременно поняла, что делаю это во вред себе, ведь на меня уже поглядывают искоса и с подозрением перешептываются за спиной. За моей горбатой спиной… Ибо все-таки не зря я испортила рубашку, пришивая к ней небольшой мешочек, способный вместить мой горб. Все в округе относились ко мне снисходительно и чуть брезгливо, прощая странное поведение, потому что считали убогой уродкой, несчастной калекой, стесняющейся своей искривленной спины. Но они оказались неправы, ибо на самом деле это был вовсе не горб!

Я выпрямилась во весь рост и огляделась так бдительно, как будто в этот полуночный час кто-то мог увидеть мою щуплую фигурку, стоящую на скользкой крыше колокольни, и тихонько развязала тесемку плаща. Длинная рубашка, подобная тем, которые носили остальные приютские воспитанники, доходила мне почти до щиколоток, башмаки давно сносились от постоянных походов в деревню и обратно, а штанины грубых полотняных штанов смотрелись ровно в три раза шире моих худых ног. Я пошевелила плечами и потянулась, прогоняя все мрачные мысли этой ночи. Ничуть не тяготясь своим необычным грузом, с затаенным удовольствием ощутила то, что носила за спиной…

Между моими лопатками, вырастая прямо из позвоночника, притаился небольшой компактный комочек плоти, состоящий отнюдь не из хрящей или мозолей. По своему желанию я умела трансформировать этот комок, превращая его в свободно распахнутые… крылья! Впрочем, я всегда чувствовала свои крылья, даже не расправляя их. Мудрые монахи рассказывали, будто крылья Полуночных эльфов имели черную окраску, но я знала – мои не такие. Темными у моих крыльев оказались лишь тонкие косточки остова, а оттенок натянутых между ними перепонок, то есть собственно крыльев, менялся в зависимости от времени суток, когда сквозь них просвечивал Сол. Крылья выглядели то серыми, то перламутровыми, то лазоревыми… Вот только, увы, летать я не умела.

Мне стало интересно, в какой же цвет окрасит их Уна. Я стянула через голову свою неумело перешитую рубашку, подумав, что сейчас моя нескромность в полной мере соответствует понятиям порхающих, не обремененных излишней скованностью. Одна, полуобнаженная, на крыше здания, без всякого стыда разглядывающая себя – эта картина мне не понравилась. Я очень медленно осторожно расправила свои тонкие, как у летучей мыши, крылья и повернулась спиной к яркому, молочно-белому диску полуночного светила. Теплый ночной воздух с дружелюбной готовностью овеял плечи и как будто бы укутал мое тело в тончайший шелк. Мне стало невыразимо хорошо, но я тут же мысленно себя одернула: не следует так легкомысленно рисковать и стоять на крыше слишком долго. Нельзя делать глупости!

Я чуть повернула голову и с любопытством заглянула себе за плечо… К своему бесконечному изумлению, я обнаружила, что мои крылья изменились и выглядят сейчас еще красивее. Они показались мне непривычно большими и словно сотканными из мириад серебряных нитей, тонких и прочных одновременно… О-о-о, нынче они уподобились двум серебряным парусам, дерзко несущим меня навстречу самой прекрасной мечте!

Но спустя мгновение мое ощущение изменилось. Переменчивая Уна зашла за тучку, став похожей на слепой лик богини Банрах, сулящей неминуемую кару за все мои грехи. Я испуганно ойкнула и торопливо сложила крылья в обычный маленький комочек, удачно замаскированный под горб. Как обманчив ночной свет! Наверное, он берет пример с меня. Я поспешно оделась и, плотнее завернувшись в плащ, немедленно пустилась в обратный путь, намереваясь побыстрее вернуться в монастырь.