Звезда моей судьбы

— Кто — ты? — Чародейка не сразу выявила источник прозвучавшего обещания, но потом просияла и так шумно перевела дух, будто сбросила с плеч неимоверно тяжкий груз. — Повелительница моя! — Кларисса опрометью бросилась на призыв и подолом своего платья раболепно обтерла статую богини Банрах, давно уже всеми заброшенную и позабытую, задвинутую в угол и засиженную мухами. — Прости меня, глупую и неблагодарную! — Магичка старательно полировала покрытый плесенью мрамор, не щадя роскошный бархат. Вскоре грязь и отходы мушиной жизнедеятельности были счищены со статуи змееликой, и чародейке явился черный слепой лик богини — неодушевленный, но при этом способный разговаривать, размышлять и чувствовать.

— Прощаю! — С каменных губ богини сорвался язвительный смешок. — Я помогу тебе, смертная, если ты мне заплатишь…

— Всем, чем угодно! — радостно согласилась Кларисса, падая на колени перед статуей и молитвенно складывая ладони. — Назови любую цену! Я на все согласна.

— Мне нужна твоя душа! — приговором громыхнула змееликая. — Для того чтобы явиться в Блентайр во плоти, я должна заполучить живую человеческую душу. А взамен я наделю тебя неуязвимостью, которая способна защитить от чар Наследницы. Ты обретешь настоящее могущество, смертная.

— Поостерегись заключать сделку с этой змеюкой! — мудро предупредила Клариссу воительница. — Она ведь не постесняется обмануть тебя, если почувствует в том свою выгоду…

— А много ли пользы принес главе гильдии бог Шарро? — провокационно перебила ее змееликая. — Немного. Вот и разбери теперь, кто из нас есть добро, а кто — зло.

— Я верю тебе, моя госпожа! — торопливо закричала Кларисса, не вняв предостережению Ребекки. — У меня не осталось иной надежды, ведь Наследница неминуемо заявится в Звездную башню и тогда…

— Не заявится, я разберусь с ней до этого! — хвастливо заявила Банрах. — Уж теперь-то я точно не промахнусь.

— Ничего у тебя не получится, — категорично заявила Ребекка. — Наследница еще ни разу не отступала и не проигрывала.

— Переживай лучше за свою судьбу, — небрежно посоветовала змееликая. — В глубине души ты ведь всегда знала о том, что однажды я тебя настигну и отомщу за подлое предательство моих интересов. Пришло время платить по счетам, жрица!

— Это уже неважно, хотя да, я успела изрядно накосячить! — бестрепетно призналась лайил. — Пусть даже я умру, но Йона исправит мои ошибки и спасет Лаганахар.

— Ошибались все, даже Неназываемые! — пренебрежительно фыркнула богиня. — Уж мне ли об этом не знать. Молчи, предательница, с тобой я разберусь позднее, как и с твоим неудачником-дружком. А сейчас настало время для более важных дел… Подойди ко мне, смертная, — скомандовала змееликая, обращаясь к Клариссе, — и прикоснись к моей руке…

Чародейка в точности выполнила указание Банрах. В молельне зазвучало негромкое пение богини, сплетающей какие-то невиданные чары. Кларисса сначала вздрогнула, а потом затряслась, будто в припадке, очевидно испытывая сильнейшую боль. Но, стремясь достигнуть поставленной цели, она не отпускала руку статуи, до крови прикусив нижнюю губу. Алые капли стекали на ее подбородок и неожиданно начали застывать, превращаясь в черный мрамор… Пальцы чародейки потемнели и окаменели, а темнота ползла все выше по ее коже, — поднимаясь к плечам, захватывая шею и лицо. И вот уже все тело магички уподобилось камню, холодному, бесчувственному, прочному…

Банрах издала стон утомления и резко оборвала свою песню. Словно проснувшись, чародейка отшатнулась от статуи, а ее кожа вновь побелела, приняв изначальный вид.

— Часть моей силы перешла в твое тело, смертная, — пояснила богиня. — Твоя плоть уподобилась камню. Теперь она не поддастся чарам Наследницы, а ты не пострадаешь в бою и будешь неуязвима для любого оружия, даже волшебного.

— Спасибо! — равнодушно поблагодарила глава гильдии. Черты ее лица словно смазались, уже не выражая ни удивления, ни радости. Похоже, в чародейке не осталось ничего человеческого. — Отныне я не боюсь проклятой девчонки и приготовлю ей достойную встречу.

— Отлично! — довольно хмыкнула Банрах. — Я же тем временем всласть попользуюсь твоей душой… — Ее каменная грудь внезапно всколыхнулась так бурно, что стало понятно: в ней впервые забилось горячее и живое сердце…