Звезда мореплавателя(Магеллан)

— Мой род — один из самых замечательных, самых древних в Португалии, — говорил Магеллан. — Но и в старинных летописях Испании часто с почтением вспоминают Магелланов. Ведь из соседней Галисии началась реконкиста; отсюда пошла война с маврами до того, как появились Португалия, Кастилия и Арагон. Мои предки брали штурмом могучие города мавров и тем самым обрекали себя на забвение и бедность, потому что жизнь отливала из наших гор в эти города, туда передвинулись королевский двор и маршруты купцов, а нам оставалось прозябать на отшибе. О неблагодарность правящих, ты издавна тяготеешь над моим родом!

Однако древность и заслуги Магелланов перед королевством почитались еще достаточно, чтобы Фернандо де Магеллана, шестнадцатилетнего провинциального дворянина, взяли в Лиссабон ко двору и сделали пажом сестры короля Мануэла, вдовствующей королевы Леоноры.

— Если бы я остался при дворе, жизнь моя сложилась бы по-другому. Но при мне в июле 1497 года отправляли в Индию армаду Васко да Гамы. При мне через два года прискакал ко дворцу короля обросший человек на загнанной лошади и закричал, что он, работорговец Артуро Родригеш, охотясь за рабами в Африке, встретил возвращающуюся с победой армаду Васко да Гамы и, бросив все, примчался, чтобы первым сообщить об этом королю. 18 сентября 1499 года я, как паж, принимал участие в торжественной процессии экипажа армады и вместе со всеми пялил глаза на индийцев, мавров, на награбленную восточную роскошь, что выставил напоказ Васко да Гама. Я и мои сверстники словно обезумели и рвались в Индию.

В экспедицию Кабрала его не пустили. Магеллан работал при дворе в морском ведомстве, имел доступ к секретным картам и отчетам мореходов, хранящимся в комнате, куда доступ открывало только разрешение самого короля, и ведомство не желало лишаться умелого работника. Не попал он и во вторую экспедицию Васко да Гамы в 1502 году. Лишь в 1505 вырвался из многообещающих, но тесных для него стен королевского двора и отправился с армадой Франсишку д'Алмейды, первого португальского вице-короля Индии.

— Д'Алмейда в середине июля привел нас в Килоа, мавританский город в Африке. Он лежал на острове, большой каменный город с оштукатуренными домами в три-четыре этажа, виноградниками вокруг, полями сахарного тростника, садами, где созревали лимоны, апельсины, гранаты. Мы вломились туда, как стая волков. Д'Алмейда немедленно вызвал к себе Ибрагима, эмира Килоа. Понятно, эмир отказался явиться, прислал богатые дары, чтобы умилостивить д’Алмейду. Вице-король вызвал его вторично. Ибрагим, страшась, бежал из города, передав командование войсками Магомету Аргуну. Тогда д’Алмейда послал экипаж армады штурмовать непокорный Килоа. Я попал в один из двух штурмовых отрядов, возглавляемых сыном вице-короля, Лоренсо д’Алмейдой, полководцем, боготворимым нами, его сверстниками.

Аромат близкой славы и обогащения пропитывал наши умы. Мы дрались, словно герои древних, мы расшвыряли, будто пену, защитников Килоа. Не забудьте, Викорати, панцири оберегали нас от мавританских стрел, а от пуль португальских аркебузов мавров не спасали войлочные и деревянные нагрудники. Огнестрельного оружия они не имели. Город сделался прообразом преисподней. Все женщины опозорены, мужчины убиты, то, что могло гореть, горело, каменные строения ломались, и из обломков возводилась португальская крепость.

…Так говорил командор, и я слушал его с трепетом.

Вот почему он казался старше всех нас: бремя содеянного зла увеличило тяжесть его лет.

В Индии Магеллан подружился с Серрано, таким же португальским офицером, как и он. Это случилось 2 февраля 1509 года у города Диу. Флот португальцев столкнулся с египетско-веницианско-индийским, Д'Алмейде противостоял Мир-Хуссейн, мусульманский адмирал. У Мира-Хуссейна было триста судов с индийцами, черкесами-мамлюками из Египта, славянами из Далмации, венецианцами — солдатами упорными и умелыми. Незадолго до того мусульманский флот разбил армаду Лоренсо, сына д'Алмейды, в чьем отряде командор штурмовал Килоа. Лоренсо погиб, и д'Алмейда жаждал мести. У португальцев не набралось и тридцати кораблей. Поэтому они хотели кончить бой одним ударом, а именно: взятием вражеского флагмана и смертью Мира-Хуссейна. Д'Алмейда желал сам идти на абордаж. Совет капитанов с трудом отговорил его. В атаку на Мира-Хуссейна вышел корабль капитана Перейры «Сан-Эспириту». Первую волну абордажа вел Магеллан.

Он прорубался к седовласому адмиралу мусульман, спокойно взиравшему на сечу с возвышения, но лучшие воины ислама сомкнулись вокруг него. Панцирь Магеллана мяли грозные секиры и стремительные копья. Дробящие удары согнули пазы шлема, съехало забрало, обнажив лицо. Копья и стрелы сейчас же нацелились туда. «Держись, Фернандо!» — услышал тогда Магеллан. Теряя сознание, падая, он еще успел увидеть стройную фигуру португальца, вставшего над ним с мечом и щитом, и различил его голос: «Сюда! Ранен Магеллан! Я прикрываю!»

Это и был Франсиско Серрано.