Звезда мореплавателя(Магеллан)

Вскоре от большого острова в нашу сторону направились туземные лодки.

Командор распорядился, чтобы никто не смел разговаривать с местными жителями, опасаясь подвоха. Но островитяне, темнокожие люди, вели себя робко и приветливо. Магеллан подарил им бубенчики, гребешки, куски ткани, зеркальце, а они поднесли кувшин пальмового вина, кокосовые орехи и бананы. Покачивая головой и прищелкивая языком, осмотрели больных, перекинулись парой слов и быстро наловили для армады свежей рыбы.

На следующий день около нашего островка крутились новые лодки туземцев со свежей пищей и вином. Мы щедро платили им. Силы мореходов восстанавливались с чудодейственной быстротой.

Наконец Магеллан собрал всю армаду — поздоровевших и повеселевших матросов.

— Соратники и друзья! — величественно произнес он. — Вы совершили открытие, которое перевернет мир. С редкостным мужеством и силой духа переносили вы голод, болезни, штормы, смерть товарищей, подавляли страх и отчаяние. Я горд, что возглавляю воинов, превзошедших древних героев. Грек Ясон проплыл всего только от берегов Греции до Кавказа, Одиссей — из Трои в Пелопоннес, и о них пели песни и слагали легенды. Армада преодолела расстояние в тысячи раз большее. Я благодарю всех вас и клянусь, что вы достойны бессмертной славы. Мы в Азии! Молукки близко!

Из рядов выступил Родригес.

— Сеньор капитан-командир, — пробасил он, — матросы думают, что, если бы не вы, нам ни за что не удалось бы найти пролив и переплыть этот океан. Матросы говорят, что вы лучший на свете из всех мореходов и что с вами мы поплывем хоть к черту на рога. Команда благодарит вас, командор, — Родригес низко пригнул свою бычью шею и коснулся пальцами земли.

— Спасибо! — Магеллан склонил голову в ответ. — А теперь слушайте приказ. Армада войдет в глубь этого архипелага и найдет гавань, чтобы стать на ремонт. Запрещаю забирать что-либо у туземцев, а также принимать золото в обмен на наши товары. Пусть островитяне видят, что мы ценим свои товары выше[64].

— Сеньор капитан-командир, — спросил Родригес. — Ну, доберемся мы до Молукк, набьем трюмы этими проклятыми пряностями, а дальше куда? Неужели обратно к проливу через дьявольский океан?..

В полной тишине Магеллан гордо вскинул голову:

— Нет, матросы, в нашем походе армада будет двигаться только вперед. Она вышла из Испании на запад, она вернется туда с востока. Мы совершим кругосветное плавание, друзья!

Начался триумф Магеллана. Мы шли от острова к острову, и вожди племен и раджи покорялись армаде. Командор, наделенный великой хитростью и умом, вступал с ними в разные отношения. Он просил, требовал, покупал, брал силой, где мог. От имени короля Испании командор вступал во владения островами, их жителей он обращал в христианство, и на самых высоких местах мы ставили кресты. Корабли двигались к острову и городу Себу, наибольшему и наибогатейшему в тех краях, с хорошей гаванью и излишками продовольствия. Небольшие селения, встречавшиеся нам, были бедны, их раджи с трудом отыскивали, чем накормить экипаж.

Суда проплывали мимо зеленых кущ, где скрипучими голосами перекликались попугаи, носились бабочки величиной с ладонь, высовывались между листьев кривляющиеся мордочки обезьян.

Живут здесь на сваях прямо над водой. Сваи поддерживают помост, а на помосте стоят хижины, толкутся люди, домашние животные, играют дети. Под помостом — лодки. На островах знали малайский язык, Энрике беседовал с жителями.

Один местный властитель пригласил меня и Барбозу на обед. Командор разрешил визит. Как и большинство здешних мужчин, властитель был среднего роста, желтокож, татуирован. Он красочно оделся. Его иссиня-черные волосы локонами спадали на плечи. Расшитый золотом шелковый платок обертывал голову, в ушах висели длинные золотые серьги. Грудь была обнажена, а с пояса до колен наброшен хлопчатобумажный покров с шелковыми узорами. Он был надушен росным ладаном. На боку кинжал с золотой рукоятью, ножны из инкрустированного дерева. На каждом зубе властителя виднелись три золотые крапинки[65].

Посуда, из которой мы ели, тоже оказалась золотой. Принесли блюдо со свининой и кувшин вина. Когда властитель брал чашу, он простирал ко мне другую руку, потом сжимал ее и резко подносил кулак к моему носу. В первый раз я схватился за оружие. Но оказалось, что это был дружеский жест, заменяющий тост. Я тоже стал совать кулак под нос властителю, и хозяин проявил удовлетворение.

Я пил мало, беседуя с хозяевами и записывая слова, которые они говорили, когда я указывал на ту или иную вещь. Зато Барбоза, проворчав, что наконец-то, мол, удастся выпить вдосталь, приналег на вино, тыча кулак сыну властителя, и к вечеру оба они, охмелев, дремали обнявшись…