Звезда на ладони

Надо вспомнить мою дружбу с большим поэтом Львом Ошаниным. Львом Ивановичем, интеллигентом с седой, белоснежной чёлкой на лбу. И в чёрных массивных очках (он был почти слеп). Но для меня, молоденького писателя тех лет (по его же просьбе), он молодился и хотел быть просто Лёвой. Как, например, и почтенный, тоже участник войны, Иван Стаднюк, Иван Фотиевич, Ваня, автор повести «Максим Перепелица», двухтомного романа «Война», который побывал даже в космосе. (О И. Ф. Стаднюке я очерк уже написала.) А тут надо вспомнить ошанинские вечерние рассказы в Коктебеле, в Доме творчества Союза писателей им. М. Волошина. Домики с отдельными номерами в прибрежном коктебельском саду… А основал это гнездо отдыха у моря поэт Максимилиан Волошин. Он ходил здесь босиком вдоль прибоя, бородатый, в длинном простецком хитоне, словно апостол. И с деревянной тяжёлой палкой, как с посохом. Вот тут в начале века он (и его родная матушка) построил двухэтажный живописный домик с витиеватыми лесенками на голом (в те дни) берегу. И понемногу стал приглашать к себе в гости на отдых своих коллег из столиц. И в разные годы в предгорье Карадага стали приезжать знаменитые его коллеги. Позагорать, покупаться, отдохнуть от мирской суеты. Горький и Гумилёв, А. Толстой и Чуковский, Грин и Зощенко… И даже юная москвичка Марина Цветаева именно здесь познакомилась со стройным смазливо-пригожим Серёжей Эфроном, десятиклассником из Феодосии. И эти фантазёры, бродя босиком вдоль прибоя, целуясь, выискивали тут, под скалами Карадага, на берегу бухты, средь серой шуршащей гальки, ценные сердолики. И эти юнцы-романтики даже сочинили себе: «Найдём сердолик розовый – поженимся». И ведь нашли. И поженились…

И вот нынче, спустя многие годы, именно здесь, у Дома-музея Волошина, возле того же прибоя, мы часто сидим на берегу предзакатного моря. И мирные волны, катая с шелестом гальку, ласкают наши босые ноги. Вот она перед нами, «подкова» коктебельского чудо-залива до горизонта. На правом конце «подковы» на фоне неба высится скала Карадаг с лобастым бородатым профилем Волошина. А на левом конце – на покатом холме упокоен он сам. И над ним высится, словно охранник, единственное, как перст, зелёное раскидистое дерево. Не хочет поэт покидать свою родную землю. И каждый отдыхающий, кто из посёлка поднимается к этой святой могиле, несёт с собой как дань уважения две-три серые гальки и кладёт на вечную могилу поэта. Лежат там и наши скромные камешки в этой ПИРАМИДЕ ЛЮБВИ.

* * *

А у морского прибоя старенький Лёва Ошанин, поправив свои массивные очки, неспешно, но увлечённо рассказывает нам – мне и моей взрослой дочке Анюте (сидим рядом – три фигуры, три поколения) – про себя, про отгремевшую не так уж давно Отечественную войну. Про очень личную, жестокую. И про то, как ему тогда сочинялась и сочинилась-таки (впрочем, по заказу) знаменитая песня. Вернее, сперва стихотворение, ставшее песней: «Эх, дороги, пыль да туман. / Голоса, тревоги да степной бурьян. / Выстрел грянет, ворон кружит. / Мой дружок в бурьяне / Неживой лежит…» И нам казалось, что над заливом сама скалистая гора с бородатым профилем Волошина тоже прислушивается к тихому голосу поэта. К нашей негромкой речи.

«Снег ли, ветер / Вспомним, друзья. / …Нам дороги эти / Позабыть нельзя».

* * *

Главное в жизни каждого человека – это преображение. Ведь это чудо улучшения даёт Господь Бог. Преображение. Приближение хоть на шажок, на ступеньку на пути к Небу, к жизни главной. У каждого человека преображение проходит по-разному. То медленно, по шажочку, в течение всей жизни. Иногда быстро, словно по чудо-велению, вдруг. Но, конечно, всегда это по воле, по упованию Божьему. Надо только идти Ему навстречу. Поправ грехи и всегда с открытым сердцем. И… преобразишься, приблизишься к Царству Небесному. «Ещё немного, ещё чуть-чуть…» А там, за гранью, ты, может, и обретёшь жизнь вечную, лучшую.

* * *

«И если мой огонь угас, жалейте не меня, / А тех, сидевших много раз у моего огня».

* * *

«Он популист. Попу начальству лижет» (С. Михеев).

* * *

Наконец-то дождались
Указа долгожда

нного.Уж нарадовались всласть
За Мишеньку Богданова.

Весть такая, хоть пляши.

Получил народного
Человек большой души,
Таланта благородного.

Если Юра разрешит,

Вас (и я, и дочка —
Две поклонницы Ракши)
Поцелуем в щёчку.

(Написала эти три стиха для поздравительных телеграмм Юриному педагогу во ВГИКе профессору М. Богданову, художнику кинофильма «Война и мир». И. Р.)

* * *

«И ничего в природе нет, / Что бы любовью не дышало».

* * *

Глупо в обществе идиотов читать лекцию по искусству.

* * *

Услышала хорошее стихотворение А. Серебряковой и решила записать: