Читаем Звезда над рекой полностью

Звезда над рекой

Мы знали всё: дороги отступлений,Забитые машинами шоссе,Всю боль и горечь первых поражений,Все наши беды и печали все.И нам с овчинку показалось небоСквозь «мессершмиттов» яростную тьмуИ тот, кто с нами в это время не был,Не стоит и рассказывать тому.За днями дни. Забыть бы, бога ради,Солдатских трупов мерзлые холмы,Забыть, как голодали в ЛенинградеИ скольких там недосчитались мы.Нет, не забыть — и забывать не надоНи злобы, ни печали, ничего…Одно мы знали там, у Ленинграда,Что никогда не отдадим его.И если уж газетчиками былиИ звали в бой на недругов лихих,—То с летчиками вместе их бомбилиИ с пехотинцами стреляли в них.И, возвратясь в редакцию с рассветом,Мы спрашивали, живы ли друзья?..Пусть говорить не принято об этом,Но и в стихах не написать нельзя.Стихи не для печати. Нам едва лиДрузьями станут те редактора,Что даже свиста пули не слыхали,—А за два года б услыхать пора.Да будет так. На них мы не в обиде.Они и ныне, веря в тишину,За мирными приемниками сидя,По радио прослушают войну.Но в час, когда советские знаменаПобеда светлым осенит крылом,Мы, как солдаты, знаем поименно,Кому за нашим пировать столом.

Август 1943

Раведчик

Наверно, так и надо. Ветер, грязь.Проклятое унылое болото.Ползи на брюхе к черным бревнам дзота,От холода и злобы матерясь,Да про себя. Теперь твоя забота —Ждать и не кашлять. Слава богу, связьВ порядке. Вот и фриц у пулемета.Здоровый, дьявол. Ну, благословясь…На третий день ему несут газету.Глядишь, уже написано про этуИсторию — и очерк, и стишки.Берет, читает. Ох, душа не рада.Ох, ну и врут. А впрочем, пустяки.А впрочем — что ж, наверно, так и надо.

1943

«Скажешь, все мы, мужчины…»

Скажешь, все мы, мужчины,Хороши, когда спим.—Вот и я, без причины,Нехорош, нетерпим.Молод был — бесталанноПропадал ни за грош.А состарился рано,Так и тем нехорош.Что ж, допустим такое,Что характер тяжел,Но уж если покояВ жизни я не нашел, —Холст на саван отмерьте,Жгите богу свечу,А спокойною смертьюПомирать не хочу.Вижу лес и болото,Мутный сумрак ночной,И крыло самолета,И огни подо мной.Пуль светящихся нитки,Блеск далекий огня —Из проклятой зениткиБьет германец в меня.Вот совсем закачало,Крутит по сторонам,Но мы сбросим сначала,Что положено нам.А потом только скажем,Что и смерть нипочем.Жили в городе нашем,За него и умрем.Мне не надо, родная,Чтобы, рюмкой звеня,Обо мне вспоминая,Ты пила за меня.И не надо ни тоста,Ни на гроб кумачу,Помни только, что простоПомирал, как хочу.

24 июня 1943