Звезда над рекой

Десять тысяч существ —
Всем пристанище в жизни дано;

Лишь печальному облаку

Нету на свете опоры:

В темноте поднебесья

Плывет и растает оно,

Не увидев ни разу

Залитые солнцем просторы.

Благодатные зори

Ночной разгоняют туман.

Обгоняя друг друга,

Несутся лукавые птицы.

Только я не спешу:

Мне давно опротивел обман —

И к лачуге своей

Я по-прежнему рад возвратиться.

Я проверил себя

И остался на прежнем пути —

Не боюсь, что от голода

Тело мое пострадало б:

Нету старого друга,

И нового мне не найти,

И совсем ни к чему

Униженье упреков и жалоб.

2

Холод ранней зимы
Увенчал окончание года,

Я лежу на веранде,

В худой завернувшись халат.

Даже в южном саду

Ничего не жалеет природа,

Обнаженные ветви

Украсили северный сад.

Наклоняю кувшин —

В нем ни капли вина не осталось.

Погляжу на очаг —

И над ним не синеет дымок.

То ли стало темно,

То ли просто склонила усталость,

Но стихов и преданий

Читать я сегодня не смог.

Голод мне не грозит еще —

Гневному взгляду и слову —

Не нуждаюсь я в пище,

Как праведник в княжестве Чэнь.

Вспомню нищих ученых —

Их мудрого духа основу,

И себя успокою я

В этот безрадостный день.

3

Старый Жун подпоясывал
Жалкой веревкой халат,

Но на лютне бренчал,

Хоть уж было ему девяносто.

В рваной обуви ветхой

Из дырок одних и заплат,

Юань Сянь распевал свои песни

Беспечно и просто.

От «Двойного цветения»

Сколько воды утекло!

Сколько мудрых ученых

С тех пор в нищете прозябали!

Лебеду в их похлебке

Мы даже представим едва ли,

И лохмотья одежд их

Представить сейчас тяжело.

Я-то знаю, что значит

Богатый халат на меху,

Но почти что всегда

Он путями нечестными добыт.

Цзы умел рассуждать,

Но витал где-то там — наверху,

И меня бы не понял —

Тут надобен собственный опыт.

4

Благородный Цань Лоу,
Не зная тревог и печали,

В независимой бедности

И в неизвестности жил.

Ни посты и ни почести

В мире его не прельщали,

И, дары отвергая,

Бессмертие он заслужил.

И когда на рассвете

Окончился жизненный путь,

Даже рваной одежды

Ему не хватило на саван.

До вершин нищеты он возвысился —

Мудр был и прав он,

Только Дао он знал —

Остальное же так, как-нибудь…

Сто веков отошли

С той поры, как из жизни ушел он,

И такого, как он,

мы, быть может, не встретим опять.

Все живое жалел он,

Добра и сочувствия полон,

До последнего вздоха…

Что можно еще пожелать?

5