Звезда надежды

Простиравшаяся во все стороны местность казалась стабильной, нормальной — до того места, где, как стена, вставала лиловая полоса. Впрочем, кое-где оставались лужицы леу — вероятно, там, где она была особенно вредоносной. В одной из таких лужиц стоял Разрушитель, не в силах ее покинуть. Он шатался и теперь уже не выглядел вполне человеком. Его лицо стало плоским и деформированным, а тело все время меняло размер и контуры — как будто Карасме стало трудно оставаться в человеческом обличье, как будто он никак не мог вспомнить, как должен выглядеть.

Керис сказала, обращаясь скорее к себе, чем к Даврону:

— Ну конечно! Он же должен был находиться в той леу, которую увлекал за собой Зверь: иначе она не несла бы такого зла. — И тут наконец значение того, что она видит, в полной мере дошло до Керис. — Создатель! — прошептала она, вцепившись в Даврона. — Я стабилизировала Разрушителя!

Керис повернулась к Даврону, пораженная тем, что совершила. И почувствовала, какой пламенный гнев на Карасму сжигает ее любимого. Это была глубокая ненависть, рожденная пятью годами страданий. Каждый мускул Даврона напрягся.

— Не надо… — прошептала она, боясь того, что может совершить Даврон. Он не должен погибнуть теперь, когда стал свободен от своего проклятия!

В этот момент раздался вопль, и Керис, избавленная от одного страха, окунулась в другой.

— Берегитесь! Керис, Даврон, оглянитесь!

Они ошеломленно повернулись на голос. Это был Хамелеон.

Спрятавшись, он наблюдал за всем, что произошло. Шок от внезапной стабилизации чуть не убил его, но все же Квирк, шатаясь, поднялся на ноги — он видел то, чего не заметили Керис и Даврон: Зверь был жив. Тварь поднялась на ноги и двигалась к ним, обезумев от страха и ярости из-за обрушившейся на нее стабильности, стремясь уничтожить виновных в ее мучениях людей. Наклонив к земле свой рдеющий рог, Зверь устремился на людей.

— О Хаос… — прошептала Керис.

Даврон вскочил, его тело распрямилось, к нему вернулись сила и мужество, которые мгновение назад, казалось, покинули его.

А Квирк бросился наперерез Зверю, крича и размахивая руками, чтобы отвлечь внимание чудовища. Оно заколебалось и повернуло в сторону Хамелеона.

Этим воспользовались Даврон с Керис. Из их кончиков пальцев вылетела леу, сияющая и обжигающая. Зверь затряс от боли своей огромной головой, а Квирк тут же ловко отскочил в сторону.

Леу танцевала по раскаленной шкуре Зверя, досаждая ему, но не нанося особого вреда.

— В глаза, целься в глаза, — бросил Даврон.

Зверь снова ринулся на своих мучителей. На этот раз заряд леу ударил его по глазам, и чудовище взвыло от боли, но не замедлило бега.

— Ножи при тебе, Керис? — спокойно спросил Даврон. Его рука стиснула рукоять заткнутого за пояс кнута. Взмахнув плетеным, усаженным острыми осколками стекла оружием, Даврон протянул левую руку, и Керис вложила в нее рукоять ножа.

Когда Зверь, яростно фыркая, двинулся на Даврона, тот взмахнул кнутом, обвил им докрасна раскаленный рог и, скользнув вдоль бока чудовища, чуть не касаясь его плечом, подтянулся, держась за кнут, и глубоко всадил нож в глазницу Зверя. Огромное животное зашаталось и остановилось. Его рог обломился: его перепилили стеклянные острия. Даврон отпрыгнул, и Зверь упал, залив землю пылающей кровью, хлынувшей из раны на лбу.

Произошла странная перемена: только что это было животное, а теперь на его месте зияла черная пустота, ничто, имевшее, однако, размер. Земля под ним крошилась, словно разъедаемая пустотой. Даврон поспешно отскочил от края провала.

Керис поморщилась от запаха горелой плоти, но тут же поняла, что он исходит от самого Даврона: там, где его кожа коснулась Зверя, она обуглилась. Даврон, должно быть, испытывал ужасную боль, но он даже не обратил внимания на свои раны. Он не сводил глаз с черного ничто, которое было Зверем; пустота таяла, пока на ее месте не остались всего лишь дыра в земле с опаленными краями и все еще дымящийся рог. Потом Даврон повернулся к Разрушителю.

Карасма стоял на прежнем месте, посередине небольшой лужи леу. В его облике теперь осталось еще меньше человеческого, контуры тела расплылись. Неожиданно он выбросил тонкую струю леу, и прежде чем кто-нибудь из людей успел пошевелиться, она обвилась вокруг шеи Квирка. Тот от ужаса замер на месте; острая как бритва полоса света стиснула ему горло. Она напоминала одновременно и наточенный клинок, и удавку. По выражению лица Хамелеона было понятно, что он ее видит, хоть и не является леувидцем. Одно неверное движение — и он может обезглавить себя.

— Не тронь меня, — сказал Карасма Даврону, — или я убью этого человека.

Керис взглянула на Даврона и прочла на его лице смесь ужаса и удовлетворения: ведь Карасма был испуган.

— Я — дитя Создателя, — напомнил Хамелеон охрипшим от страха голосом. — Ты не можешь убить меня, иначе ты нарушишь Закон вселенной и будешь обречен.

— Квирк отрежет себе голову, если сдвинется хоть на дюйм, — в отчаянии пробормотал Даврон, — а Карасме это безразлично. — Рано или поздно Квирк устанет стоять…