Звезда Надежды (СИ)

Ппак посмотрел на посла ССМ с усталым выражением в умных глазах и, с показным терпением в голосе, сказал:

— Я же говорил вам, господин посол, что нам никто не откроет. Надо ехать в другой квартал…

Уас Ло в упор смотрел на Ппака и худое, скуластое лицо посла, казалось еще больше осунулось.

— Господин Ппак. Не надо считать меня дурачком. Я намерен пообщаться с этими людьми и я этого добьюсь.

— У вас завидная настойчивость.

Он пожал плечами.

— Прикажите своим людям ломать дверь, — жестко потребовал Уас Ло: — Сейчас же.

— Господин посол, это противоречит нашим законам. Я не уполномочен…

Уас Ло медленно приблизился к Ппаку, обойдя стоявшего на его пути охранника, остановился и заговорил:

— Господин Ппак. Повторять не буду. Либо мы сейчас же войдем в любую из этих квартир, либо наша миссия законченна. Я признаю результаты инспекции не удовлетворительными.

Ппак минуту, долгую минуту молчал.

Ппак думал.

Ппак что — то решал.

Его лицо казалось неподвижной маской мертвеца. Стронувшись с места, он подошел к двери в углу лестничной площадки и трижды с силой в нее ударив, громко произнес короткие слова:

— Именем директории!

И словно те, кто находился за дверью, ожидая этих его слов, лязгнули засовом и дверь открылась.

В темном проеме, кутаясь в грязный, неопределенного цвета плед, стояла худая, низкорослая женщина, возраст которой, Джил затруднился бы назвать. Серая кожа ее лица была грязна, на подбородке — коротком и остром, вызывающе торчала большая бородавка. Черные глаза женщины — впалые и, не естественно большие, смотрели на гостей со страхом, как у затравленного зверька.

— Почему не открыли сразу? — безо всякого интереса в голосе, спросил ее Ппак.

— Мы не слышали, господин смотрящий! — Выпалила она: — Как услышали, так сразу и открыли. А до этого не слышали. Нет, нет. Не слышали! Это правда!

Ппак повернулся к стоявшему в стороне Уасу Ло, и жестом пригласил его войти в квартиру, сказал:

— Прошу, господа.

Но посол еще не успел сделать и шагу, а трое охранников оттолкнув женщину в глубину квартиры, быстро прошли в прихожую, светя фонарями по сторонам.

Уас Ло вошел за ними. Следом — Ппак, четверо зарян и охранники. Джил шел за Ппаком, глядя в его сутулую, обтянутую плащом, спину.

В квартире стоял тяжелый, сырой смрад. Джил оказался в комнате, освещенной двумя фонарями охранников, где из всей мебели, лежал на полу широкий, такой же грязный как и все вокруг, матрас. Рядом с матрасом, закрывая руками глаза от света, стояли у самой стены двое — мужчина и женщина. Оба они, укутанные в какие — то тряпки, являли собой жалкое и отвратительное зрелище. Кожа на их руках и лицах носила следы заживших недавно не то язв, не то фурункулов. Волосы женщины частично выпали, оголив переднюю часть черепа, руки сильно дрожали, голова дергалась.

Мужчина, по виду был немногим моложе ее, но к нему уже пришел возраст за пятьдесят, а на заросшем седой, жидкой бородой лице, отпечаталось выражение страдания и смирения. Глядя на этих людей, Джил впервые в жизни испытал неприязнь к самому себе от непреодолимого чувства гадливости к стоявшим перед ним людям.

Покорные и молчавшие хозяева жилища, стояли в немом ожидании, как горестные призраки окружающего мира.

Уас Ло, после долгого молчания, открыв рот, уже собирался, что — то сказать, но женщина, вдруг встрепенувшись, заговорила быстро и отрывисто, при этом взгляд ее глаз не отрывался от лица Ппака:

— В этом подъезде только три обитаемые квартиры. А на верхних этажах никто не живет. Там нет никого. Правда, правда, господа заряне.

Теперь она смотрела на Уаса Ло.

— Откуда вам известно, что мы с Зари? — спросил ее посол.

Взгляд женщины метнулся в сторону Ппака, словно ища у него поддержки, но тот демонстративно отвернувшись, разглядывал грязные, тонущие в темноте, стены коридора.

— Я… Я…

— Что вы ели сегодня? — Спросил ее Уас.

— Ели? Сегодня? О! — лицо женщины исказила гримаса, словно она вспомнила, о чем — то сказочно хорошем: — Много чего! Ну, хлеб ели, много, много хлеба!…

Джил глядя на лицо женщины, вдруг с содроганием понял, что она пытается изобразить некое подобие радости и счастья, которых возможно никогда и не знала.

— Большие, бо-о-ольшие такие, квадратные куски хлеба!

— Покажите мне вашу еду, — тихо перебил ее Уас.

Женщина осеклась, в ее взгляде вспыхнул и разгорелся страх — дикий, жгучий. Она уже неотрывно смотрела в лицо Ппака:

— Показать? Как же это?

— Я хочу посмотреть на вашу пищу, — снова сказал Уас Ло: — У вас же есть еда?

Продолжая смотреть на Ппака, женщина замотала головой, нижняя ее губа оттопырилась, как бы капризно:

— Нет, нет, этого … нельзя! — Теперь она, повернув голову, произносила слова быстро и отрывисто: — Мы не можем, как же это?… Это против наших… привычек. Это не принято у нас. И эти…приличия такие, что вы, смотреть на чужую еду, ведь это не хорошо!…

— Господин Ппак, поинтересуйтесь вы. — Уас Ло не повернул в его сторону головы.

Ппак молчал.

Поняв это по — своему, женщина заговорила вновь, но на этот раз постаралась изобразить восторг, почти истеричный: