Звезда негодяя (СИ)

Эмма с трудом сдержала улыбку. Кажется, она была на правильном пути.

– Передай тому, кем не велено, – сказала она, – что я хотела бы с ним побеседовать, и немедленно. Говорить, я полагаю, мне не запрещали.

– Слушаюсь, миледи, – Мэри снова поклонилась и вылетела за дверь. Эмма прошла к столику, на котором красовалась ваза с яркими тропическими фруктами, и задумчиво взяла румяный шар драконова яблока.

Что делать, если к ней придут Келемин и король? Собственно, ничего особенного: она скажет, что не хочет сидеть взаперти. Она, в конце концов, не рабыня и не пленница, чтобы смотреть в окошко и не сметь выйти на свежий воздух. Да и кто такие все эти человеческие пылинки, чтобы что-то запрещать девушке из царства фейери?

«Хоть бы с Коннором все было хорошо», – подумала Эмма. Она надеялась, что у нее получится еще раз выйти на связь, увидеть его хоть в призрачном мареве, хоть как-то. Лишь бы он был жив!

Спустя час Эмме принесли обед – суп из сладкого картофеля с трюфелями, стейк из мраморной говядины в компании разноцветной россыпи молодых овощей и яблочное парфе с горьким шоколадом. Опустив ложку в суп, Эмма подумала, что никогда в жизни не отведала бы еды с королевского стола – куда уж бедной приживалке в доме Коннора Осборна! – но от всего этого ей было невероятно, запредельно тоскливо.

А если она не сможет спасти Коннора и отказаться от брака с принцем? Что тогда? Выйти замуж за садиста, которому в радость чужая боль? Конечно, он не отважится мучить Эмму с такими-то родственниками, но кто знает, как именно принц будет играть с ней? Такие не бывают паиньками. Их не исправить.

В дверь негромко постучали, и Эмму отчего-то окатило такой волной знобящей тревоги, что она резко встала и снова села в кресло.

– Да, войдите! – звонко сказала Эмма, сумев взять себя в руки. Не показывать своего волнения, ни в коем случае не показывать! Быть спокойной и холодной, как и положено фейери, раз уж теперь она одна из них.

Открылась дверь – Эмма мельком увидела в коридоре караульных в темно-синей форме с золотым шитьем. Мужчина, который вошел в ее комнату, показался Эмме каким-то странным. Не стар, но уже не молод, бледное, ничем не примечательное лицо, светлые волосы с легкой рыжинкой, подчеркнуто аккуратно зачесанные назад – незнакомец был каким-то блеклым. Увидишь его – и сразу же забудешь, что видел. Только глаза были необычными: они смотрели так, словно заглядывали в самые глубокие и темные уголки души, словно загадывали загадку.

– Добрый день, миледи, – с теплой доброжелательностью старого знакомого произнес мужчина. – Мне передали вашу просьбу.

Глава 9

– И что это за притон? – осведомился шеф Брауни. Тавиэль презрительно усмехнулся, провел ладонью по воздуху, и все кругом озарило тихим теплым светом. Коннор увидел, что они стоят в просторном холле, и все кругом запорошено пылью так, словно здесь много лет никто не появлялся. Пыль лежала на колоннах, изящных статуях и вазах, пыль покрывала мебель и ковры, и Коннору на мгновение сделалось грустно.

– Скажем так, это моя конспиративная квартира, шеф Брауни, – произнес Тавиэль. – Нам надо отдышаться и понять, что вообще здесь происходит.

Коннор не мог с этим не согласиться. После чудовища в лесу и долгого пути по подземному царству он едва держался на ногах. Можно было бы набросить на всех заклинание бодрости, благо Глубинная магия позволяла это сделать, но Коннор прекрасно знал: магия не берет силы ниоткуда, она лишь задействует собственные резервы организма, и когда все закончится, они втроем несколько суток будут валяться в лежку.

Он даже думать не хотел о том, что может случиться с Эммой за эти дни.

– Да, пыльновато здесь, – заметил шеф Брауни и одобрительно сказал: – Неплохо ты жил, Тавиэль, красиво.

Тавиэль кивнул и, снова раскинув руки, посоветовал:

– Советую зажать носы и закрыть глаза. Я приберусь.

– А нос-то зачем зажимать? – поинтересовался шеф Брауни.

– Ну, если вы хотите полный нос пыли… – пожал плечами Тавиэль и хлопнул в ладоши.

Пыли действительно было столько, что Коннор сразу же перестал и видеть, и дышать. Все, что лежало на полу, мебели и статуях, взмыло в воздух серой метелью, закружилось, окутало – у Коннора выбило слезу, он раскашлялся, и почти сразу же в воздухе повеяло ландышем.

– Вот и все! – услышал он бодрый голос Тавиэля. – Вы правы, шеф, я действительно жил красиво.

Проморгавшись, Коннор увидел, что теперь кругом царит сверкающая чистота – обстановка конспиративной квартиры посрамила бы по богатству и изяществу королевский дворец. Интересно, как выглядят дома здешней высшей знати? Тавиэль-то явно был не из самых великих.

Тавиэль махнул рукой, приглашая следовать за собой, и вскоре все оказались в столовой. Коннор и шеф Брауни сели за стол, а Тавиэль нырнул на кухню, и вскоре оттуда послышался звон посуды и поплыл запах кофе.

– А почему тут окон нет? – поинтересовался шеф Брауни. Сейчас, среди всей этой роскоши, он чувствовал себя явно не в своей тарелке и пытался скрыть смущение за нарочитой грубостью. – Конечно, хорошо, снаружи нас не заметят, но все же.