Звезда Парижа

Елена горячо поблагодарила месье Трике, договорилась с ним о встрече в доме на улице Гренель в пять часов и попрощалась. Оставалось дождаться Доротею.

Графиня приехала к обеду.

— Я решила убить двух зайцев сразу: повидаться с вами и сбежать с обеда, на котором дядя опять будет рассуждать со своими друзьями-банкирами про европейские ценные бумаги. После жизни в Америке он играет на бирже — сначала делал это тайком, а теперь уже и не скрывает этого своего занятия, — заявила Доротея. Одетая в светло-розовое атласное платье и белую кашемировую шаль, оживленная и веселая, она сегодня напоминала птичку, вылетевшую из клетки. Подняв бровь, красавица осведомилась: — Аглая, надеюсь, ты меня накормишь?

— Конечно, дорогая. Благодаря тебе у нас будет деловой обед, — пошутила герцогиня и пригласила подруг в столовую, — только не начинай переговоры, пока не подадут сыры, а то ростбиф остынет.

— Клянусь, не скажу не слова, — пообещала графиня, но слова не сдержала, потому что нетерпеливая Елена засыпала ее вопросами, как только развернула салфетку.

— Ну ладно, слушай. Князь предлагает тебе сделку: ты уступаешь ему спорный участок земли около замка Валансе за символические деньги, чтобы только не было подозрений, а он передает тебе несколько писем барона де Вилардена из Англии и все его доносы на родственников. Но дядя ставит одно очень важное условие: ты можешь показать эти документы только в том случае, если речь будет идти о безопасности твоей семьи или если де Виларден всерьез сможет претендовать на твое имущество. Ну, что ты думаешь?

— Я согласна! — воскликнула Елена.

— Нет, так нельзя, ты не должна сразу соглашаться. Сначала ты должна затребовать с него план того участка, который ему нужен, и сказать, что будешь думать, пошлешь туда поверенного все проверить, и только после этого согласишься. Дядя должен изнывать от желания получить эту землю, иначе будет считать, что переплатил. Так и с мужчинами: когда ты кого-то хочешь, доведи его до белого каления своими отказами, а потом скажи «да», вот тогда это — триумф, а самое главное — его любви хватит надолго.

— Интересно, Доротея, где в девятнадцать лет ты набралась столько мудрости? — удивилась Аглая, — ты рассуждаешь, как опытная женщина.

— Дорогая, я дочь герцогини Курляндской, самой знаменитой женщины Европы. С детства я наблюдала череду любовников матери, и очень многому у нее научилась. Кстати, у меня не только ее имя, но я и внешне — ее полная копия, поэтому мой папочка обожал меня, оставив мне огромное наследство, несмотря на то, что не был уверен в том, что я действительно его дочь. — Доротея пожала плечами и философски заметила: — Впрочем, он не мог быть уверен, что является отцом и остальных моих сестер, но все равно, матушку он боготворил и нас всех любил и признавал своими.

— Да, и при дворе Марии-Антуанетты таких случаев было предостаточно, я прекрасно помню слухи, ходившие о знатнейших семьях Франции в то время, — вспомнила Аглая, — тогда считалось, что ребенок принадлежит мужу, а не тому, кто его зачал.

— И сейчас ничего не изменилось. Я читала бумаги в кабинете дяди, относящиеся к русскому двору. Он тогда был министром внешних сношений, и это были донесения его агентов. Так эти агенты сообщали, что обе дочери, которых родила императрица Елизавета Алексеевна, не от мужа. Первая — от князя Адама Чарторижского, лучшего друга императора Александра, а вторая — от кавалергарда по фамилии Охотников, охранявшего ее покои. А сам Александр имеет детей от Марии Нарышкиной, но они носят фамилию мужа дамы. В Вене — то же самое, в немецких княжествах — вообще Бог знает что творится, поэтому остается единственный путь: если муж признает ребенка своим, значит и все остальные должны это сделать.

Елена, затаив дыхание, следила за рассказом графини. Доротея даже не знала, ответы на какие мучительные для молодой женщины вопросы она дает. Но чтобы не привлекать внимание подруг, молодая женщина перевела разговор на предложение Талейрана, попросив Дортею изложить в качестве ответа маркизы де Сент-Этьен то, что она сама раньше предложила.

Проводив графиню, Елена и Аглая поехали на улицу Гренель — знакомиться с новым домом. Он находился всего в получасе езды от дома маршала Нея, что очень обрадовало герцогиню. Величественный особняк из темно-серого камня отличался от переделанных в последние годы в модном стиле ампир домов строгостью и изяществом линий. Полукруглое мраморное крыльцо, высокие острые крыши двух флигелей, красивая башенка на центральном фасаде — все напоминало о вековой истории, но было бережно сохранено.

На крыльце их поджидал месье Трике, предупредительно открывший перед дамами дверь.

— Добро пожаловать, надеюсь, ваш переезд вновь принесет счастье этому дому! — воскликнул поверенный, пропуская дам в широкий вестибюль с розовато-бежевыми мраморными полуколоннами и таким же полом.