Звезда печали и любви

Когда та вышла, Ира не удержалась и вновь припала к губам Олега. Он с трудом оторвал ее от себя.

— Задушишь!

Она поняла, что Олег чем-то недоволен. Он замолчал и упорно отводил от нее взгляд.

— Олег, что с тобой?

Но он не отзывался.

— Олег, я с тобой разговариваю!

Олег по-прежнему молчал. В комнату вошла мать.

— Ира! — позвала она. — Можно тебя на минутку?

Елена Владимировна прикрыла дверь.

— Не обращай на него внимания. Он расстроился из-за подарков.

Ира какое-то время смотрела на нее, потом тихо сказала:

— Я поняла.

Приняв ванну, она снова пришла к Олегу, опустилась перед ним на колени и, влюбленно глядя ему в глаза, спросила:

— Ты скучал по мне хоть немного?

В ответ он молча провел рукой по ее щеке. Она взяла его руку и нежно прикоснулась к ней губами.

— Сейчас с тобой немного позанимаемся, позавтракаем, и я пойду в институт. Скоро начнутся зачеты, экзамены и мне придется наверстывать упущенное.

— Твои родители приходили.

Внезапная новость застала Иру врасплох.

— И… чего они хотели?

— Просто пришли проведать.

— И все?

— А ты о чем подумала?

— Думала, начнут тебя агитировать, чтобы ты…

— Нет, — перебил он. — Об этом разговор не шел. Наоборот, они были очень внимательны. Твоя мама оставила тебе деньги, они в тумбочке. Просила, чтобы ты позвонила домой, как только приедешь.

— Звонить не буду.

— Ну и зря. Надо с родителями помириться. Их можно понять. Позвони маме. Она очень переживает из-за разрыва между вами.

— Я достаточно ясно сказала: звонить не буду!

— Ира, прошу тебя, позвони.

— Нет.

В комнату вошла Елена Владимировна и тоже стала настаивать на примирении. Однако Ира была непреклонна.

— Я сама много думала об этом, но не могу заставить себя сделать шаг к примирению. Такое предательство с их стороны не могу простить.

Олег взял ее руку.

— Прощать тоже надо уметь. Это своего рода талант. И хорошо, если он у тебя есть.

Ира тихо прошептала:

— Может, когда-нибудь и позвоню, но только не сейчас.

Елена Владимировна, тяжело вздыхая, вышла. Олег сообщил еще одну новость:

— А бабка Анастасия прислала посылку с лекарственными травами.

У Иры оживленно заблестели глаза.

— Какая замечательная женщина! Ты знаешь, что я пообещала ей, когда провожала на вокзал? Я ей дала слово, что если у нас родится дочь, назову ее именем, а если сын, то именем парня, которого она любила. Звали его Сергеем. Ты согласен?

— А ты в это веришь?

— А ты разве нет?

В ответ он лишь улыбнулся, поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. Она почувствовала, как от его поцелуя приятная теплота разлилась по ее телу, и закрыла глаза.

В институте преподаватели и однокурсники знали, что Ира была в США. На лекции профессора Сызганова по его просьбе ей пришлось рассказать о том, что она видела в этой стране. Заканчивая свой рассказ, Ира сказала:

— Какой бы прекрасной ни была Америка, а дома у нас лучше.

— Чем же это лучше? — раздался ехидный голос вечного задиры студента Маслова. — Пустыми прилавками продовольственных магазинов? Или длинными очередями за колбасой?

Ира не растерялась.

— Америка богатая, слов нет, но в ней нет души. Там все делает доллар. Есть деньги — ты человек, нет денег — ты никто.

— Можно подумать, что у нас деньги не диктуют нашу жизнь! — бросил реплику Филимонов.

— Эдик, ты прав, но надо добавить, что у нас деньги заменяются моралью, — подал голос его сосед Чижов. — Американцы народ сытый, а мы, как говорил великий Мао, «чем голоднее, тем революционнее».

— Глядя на твою сытую физиономию, нельзя подумать, что ты голоден! — съязвила Юля Костикова.

В аудитории раздался смех.

— А что касается нашего народа, я с Ирой согласен, — подал голос Станислав, — в прошлом году по туристической путевке я был во Франции. Народу нас намного лучше.

— Не народ у нас, а стадо баранов, — раздался приглушенный голос Вики Солнцевой. — Десятилетиями нас кнутом хлещут, вот и стали мы такими безмозглыми. Наши космические корабли небо бороздят, а мы за импортными шмотками в очередях готовы друг другу горло перегрызть.

— Если тебе не нравится наша жизнь, езжай за границу и живи там, — хмуро бросил Михеев.

Та повернулась к нему.

— Были бы деньги, ни одного дня я бы здесь не осталась!

— А родина? — с ехидцей спросил он.

— Родина там, где человеку живется хорошо! А нашим голым патриотизмом я сыта не буду!

— Можно подумать, что тебе живется плохо!

— Конечно, плохо. Сейчас у меня в кармане ни копейки и я жду не дождусь, когда дадут стипендию. А на днях сказали, что и стипендии не будет, мол, денег нет. Помощи ждать неоткуда, как мне прикажешь жить? Восхвалять Родину, где так хорошо и вольно дышится человеку? Может, тебе и дышится вольно, но только не мне с моими дырявыми карманами.

— Вика, давай карманы зашью! — со смехом предложил кто-то.

Между студентами вспыхнула оживленная перепалка. Группа разделилась на две противоборствующие части. Профессор снял очки и, не вмешиваясь в разговор, молча слушал. Такой открытой и откровенной дискуссии в институте еще никогда не было…