Звезда пленительнаго

— Возможно вы и правы. Беда лишь в том, что крестьянину ни полстолька, ни четвертьстолька не собрать — мы как раз стояли у кромки поля, с которого грузовики непрерывно отвозили капусту в хранилища в Калуге, а листья и кочерыги, отдельно собираемые мужиками, к стоящим на краю деревни свинарникам. — Вы сейчас видите лишь последние штрихи захватывающей картины под названием "битва за урожай". А почему она именуется именно "битвой", видно лишь весной, а на картофельных полях и летом. Вот это поле, достаточно небольшое, сто двадцать десятин всего, по весне пахали не лошади или волы, а трактора. Десять тяжелых тракторов, стоимостью тысяч по двадцать рублей каждый. А на картофельных полях на каждых пяти десятинах работал уже трактор маленький, всего-то по тысяче рублей за штуку — и работали все эти трактора без перерыва полных двадцать дней. Сто десять тракторов. Чтобы собирать такие урожаи, нужно только на технику крестьянину потратить минимум рублей по пятьсот на десятину, а затем для машин приобрести топливо, для земли — удобрения. Это уже деньги не очень большие — но кто из крестьян их найдет? Учитывая, что трактор не вечен, хватит его лет на десять…

— Сколько? — на лице губернатора была видна смесь удивления и испуга. — Пятьсот рублей на десятину?

— Считая, что трактор сможет проработать десять лет, в среднем в год на десятину затраты встанут в сто сорок рублей, это у меня уже подсчитано.

— Это же любому хозяйству разорение… в губернии средний надел шесть десятин, выходит, что крестьянину нужно восемьсот рублей тратить?

— Да. А теперь давайте считать: пусть крестьянин капусту сажает, все шесть десятин. За восемьсот рублей — и капусты он тогда соберет примерно двадцать четыре тысячи пудов. Пуд у него встанет в три с половиной копейки. Почем капуста на рынке?

— Копеек по пятнадцать, до двадцати…

— Возьмем по пятнадцать — тогда капуста эта будет стоить больше трех с половиной тысяч. На картошке крестьянин побольше получит, уже чуть меньше четырех тысяч. Но при нескольких особых условиях: у него должно быть изначально около четырех тысяч чтобы машины закупить, он должен уметь этими машинами управлять, и у него должна быть возможность удобрения, топливо для машин, семена и все прочее получать буквально у края поля. А после сбора урожая крестьянин должен продукт как-то довезти до рынка. Эти условия для крестьянина невыполнимы в принципе, так что, к сожалению, в ближайшее время губернии стать житницей всероссийской не грозит…

— То есть вы считаете, что крестьянин обречен жить в бедности и голоде? При том, что ваше хозяйство как бы показывает обратное словам вашим… Признаться, удивлен — прокомментировал мои пояснения Александр Александрович, когда мы на машине поехали обратно в город. Больше нам в поле делать было нечего, да и вообще он попросил меня показать поля после того, как увидел вереницы грузовиков, завозящих капусту в хранилище. И теперь, увидев, чего можно достичь на небогатой Калужской земле, он был явно расстроен, узнав, что сказка былью становиться не желает. И мириться с этим, похоже, не собирался: — Но у вас, я слышал, и в иных местах урожаи отменные…

— У меня не крестьяне в полях работают, а колхозники. Колхоз — это коллективное хозяйство, не единоличное. А это — огромная разница. У крестьянина надел в шесть десятин, или в десять, даже в пятнадцать где-нибудь за Уралом. А у моих колхозников наделов нет вообще. На сто домов у них общее хозяйство, в тысячу, а то и в две тысячи десятин. Общее — и работают они сообща. А еще сообща зарабатывают, и сообща решают, на что деньги тратить.

— Велика ли разница? Что сто хозяйств по десять десятин, что тысяча десятин на сто хозяйств…

— Велика. Сто хозяйств по десяти рублей — это уже тысяча. Которая в виде трактора через год даст уже тысяч пять — ведь его не только под капусту или картошку использовать можно…

— А через год уже пять тракторов дадут двадцать пять…

— В колхозе — дадут. А у крестьянина пять тысяч поделят, пропьют, а трактор сломают. Дело не в технике — в людях. Крестьянин по духу единоличник, а колхозник — он общинник. Я в колхозы народ набирал не просто из безземельных крестьян, а большей частью мальчишек и девчонок лет по четырнадцать-пятнадцать. И они уже росли в колхозной общине, а потому у меня это работает. Крестьянина же нужно через колено ломать — да и то так и помрет он в душе единоличником.

— Возможно, вы и правы — произнес губернатор спустя некоторое время, проведенное в задумчивом молчании. — Но, надеюсь, вы не откажетесь поделиться вашим опытом в организации этих колхозов… В губернии есть казенные земли, а раз ваша техника столь быстро окупается, что имеет смысл колхозу ссуду достаточную выделить. Жаль, что опять получится, как с образцовым хозяйством: никто образец сей за образец принимать не желает.

Мы уже подъезжали к Калуге, и мне, по какой-то странной ассоциации с причиной появления в этом городе, пришла вдруг в голову забавная мысль: