Звезда пленительнаго

— Мистер Палмер, в США мне удобно возить бананы хоть из джунглей Амазонки посреди Бразилии, и если у меня не будет возможности продавать в Европе кубинские и венесуэльские бананы, мне придется продавать бразильские в США: до Европы они просто не доплывут. Сейчас три моих банановоза стоят столько же, сколько вся ваша компания — ну не выкидывать же мне столь дорогие корабли? Так что мне кажется, что вам самим будет неинтересно торговать кубинскими бананами…

— Вы умеете быть убедительным. Мне кажется, что у вас уже готов контракт… сам я ничего не решаю, но если вы мне его дадите, то мы как можно скорее обсудим его за совете директоров. Кстати, и вы можете называть меня просто Брэдом.

— Дорогой Брэд, вы не совсем верно меня поняли. Я приехал не за контрактом каким-то, а чтобы договориться. Мы или договариваемся, или нет. И если договариваемся, то просто честно держим слово — и все. Никаких бумаг — зачем нам какие-то разбирательства с антимонопольной комиссией? Ну а как я держу слово, вы можете спросить, скажем, у Генри Форда, или у Генри Альтемуса. Ну как?

— Ммм… Договорились. Могу я вас пригласить на обед?

Не думаю, что Палмер мне поверил, но, по большому счету, иных вариантов у него не было. "Юнайтед Фрут" росла очень быстро, но мои банановозы самим фактом своего существования ставили большие вопросы по поводу будущего компании. Конечно, они не стоили двадцать миллионов долларов, но построить такие же в Америке дешевле и не получилось бы. Я уже не говорю о факторе времени: первые суда на десять-двенадцать тысяч тонн строились, если мне память не изменяет, года по полтора — а тут ведь нужно было и конструкцию принципиально иную разработать. Ведь по сути мои лихтеровозы представляли из себя скоростной плавучий сухой док…

За обедом мы дополнительно договорились о том, что на ближайшем собрании акционеров Брэд расскажет о наших договоренностях — поскольку изрядная часть их опасалась голосовать за большие закупки новых пароходов. Ну это-то не жалко…

На самом деле "банановое соглашение" для меня было более чем важным — и вовсе не из-за денег, хотя "Юнайтед Фрут" на американском рыке получала через несколько лет уже миллионов по двадцать чистой прибыли ежегодно. Чтобы эти деньги забрать себе, нужно мало что вложиться изрядно, но и очень сильно выступить против американских промышленников, работающих на банановую империю — а так и сама "империя", и обслуживающая ее промышленность Заокеании будет стоять уже на страже моих интересов. Например, на Кубе, или в Венесуэле…

На Кубу, где осталась отдохнуть после плаванья через океан Васька, я вернулся через три дня после встречи с Палмером, и приступил к переговорам с моим первым "банановым партнером". С Иньигесом "в этой жизни" я встретился всего лишь во второй раз, но встреча оказалась очень теплой. Кроме "традиционного кубинского гостеприимства" существенную роль играло и то, что только банановый бизнес приносил возглавляемой Диего корпорации тысяч по тридцать долларов ежемесячно — огромные по нынешним временам деньги. А организованная пару лет назад Сосьедад анонимо "Енлатадос пескадос де Ольгин" — акционерная компания "Ольгинские рыбные консервы" — теперь приносила два раза по столько же. Конечно, мне с нее денег доставалось еще вдвое больше, но он прекрасно понимал, что компания живет, пока мои траулеры снабжаются моим же топливом, а на консервный завод доставляются через океан банки и крышки…

Новый проект вызвал у него умеренный энтузиазм, но особых возражений не последовало. Хотя некоторые сомнения у него были в принципиальной осуществимости проекта:

— Вы думаете, что американцы позволят вам купить всю эту землю?

— Ну, у меня теперь есть некоторая поддержка со стороны американского бизнеса. Вдобавок все эти горы, болота… для них тут ничего интересного нет, ведь тростниковые плантации тут не разбить и табак не вырастить. А дешевые санатории для рабочих — им это неинтересно.

— В любом случае попробовать можно. Пока это касается лишь провинции, можно и не обращаться в Гавану.

Иньигес ещё при президенте Пальме получил должность губернатора Ольгина, и американская администрация не стала его менять, добавив лишь слово "гражданский" к названию должности, так что оформить все нужные документы было не очень сложным делом. Гораздо труднее было убедить землевладельцев эти горы продать — но Диего пообещал, что займется этим. В принципе, я не особо и спешил…

Однако в разговорах с кубинцем всплыл еще один вопрос: