Звезда пленительнаго

— Ну если вы так не спешите, скажите мне всенепременно когда спешить станете: уж больно интересно будет на это посмотреть. Я уже получил вашу телеграмму из Амстердама, и более того скажу — мы успели узнать кто. Ну а за что — сейчас выясняем. Однако привычка наших офицеров надираться с присвоением звания нас же и спасла, так что не лучше ли и нам поддержать традицию? А то вы снова умчитесь и опять пару званий придется без вас отмечать. Кстати, по вашей же просьбе я переговорил в Артуправлением — сообщил он, когда мы уже выходили. — Они согласились пока передать вам весь летный состав на переобучение поскольку аэропланов все равно нет. Так что, Николай Петрович, и вы временно переходите в распоряжение Александра Владимировича…

Отмечать мы поехали — по моему предложению — в нашу же гостиницу. Тамошняя "столовая" не уступала самым известным ресторанам столицы, а "чужих" там отродясь не бывало — и можно было обсуждать что угодно с кем угодно.

— Кстати, вы меня удивили, — поделился Линоров уже когда мы приступили к праздничному обеду — больше скажу: вы меня очень удивили. Раньше за вами не замечал, а тут вы, выходит, неправду сообщили, когда писали что самолеты уничтожены.

— Вам же Василиса, если мне память не изменяет, говорила: я всегда говорю правду. Только не всю: самолет без крыльев и мотора суть бесполезная конструкция неясного назначения, и до состояния таковой самолеты уничтожены и были. Путем снятия крыльев и моторов. Сейчас обратно поставим — и таким образом уничтоженное восстановим и будем летчиков заново обучать тому, как летать нужно.

— А кого думаете инструктором ставить? Ферапонта Федоровича? Он все там же служит?

— К сожалению нет. Получил повышение и отбыл, если я не ошибаюсь, в Харьков. Не осталось у меня сейчас никого из старых летчиков…

— А кто же новых обучать будет?

— Вот же у нас есть готовый летчик-инструктор, капитан Лунев.

— Штабс-капитан.

— В моей школе инструктором да не капитан? Решим вопрос — и дело не в вас, а в структуре школы. Ну а капитана Лунева придется видимо мне вывозить. Да уж, придется тряхнуть стариной. На новых машинах, конечно, не рискнул бы — а на У-2 всяко сумею. Это как на велосипеде: один раз научился…

— Так вы тоже авиатор? — удивился Лунев, — что же вы мне об этом не рассказали? А я-то соловьем разливался…

— Это было очень давно, и мне на самом деле было более чем интересно узнать о том, как нынешнее поколение авиаторов живет и учится. Тем более, что даже господин Линоров — и то куда как опытнее меня в летном деле.

— Да полно вам, Александр Владимирович, прибедняться. И давайте все же исполним то, зачем мы тут собрались — с этими словами Линоров высыпал в бокал четыре звездочки и наполнил его шампанским.

— Поздравляю с чином!

— И мои поздравления примите, — добавил Лунев, — со штабс-капитаном?

Я захихикал:

— Ну ведь два погона-то… С генерал-майором. Сколько вы в полковниках-то пробыли, Евгений Алексеевич?

— Да и полугода не прошло. А теперь вот по вашим делам мне повышение вышло: вы-то, извините, за моим ведомством числитесь. А у нас, сами знаете — одни дело делают, другие за сие чинами да наградами ласкаются. А дел вы, Александр Владимирович, натворили ой-ёй-ёй, на месте Императора я бы вас тут же канцлером пожаловал, не меньше.

— А мне и так хорошо — засмеялся я. — Подальше от начальства, поближе к кухне…

— Да уж, и кашу вы завариваете изрядную… Ну так что, теперь выпьем и за капитана?

Лунев выглядел более чем смущенным: ему, простому полевому офицеру было очень непривычно вот так общаться с генералами. И тем более он не мог понять, с кем же судьба свела его в захудалом немецком ресторанчике. Позже я узнал, что он тогда решил что я — какой-нибудь секретарь из посольства или дипкурьер, срочно доставляющий важные сообщения, а заодно и супругу вытаскивающий из страны — и тут оказывается, что чуть ли не пинком дверь в кабинеты генералам открываю, а они тому и рады. А окончательно "добила" летчика Мышка: когда Линоров откланялся, она подбежала ко мне — не подошла! — в коридоре и бросилась извиняться:

— Александр Владимирович, я должна попросить у вас прощения. Признаться, я думала что вы меня разыгрываете, когда сказали что сами потребовали отобрать у нас банк, но теперь узнала, что это была правда и что из этого у вас получилось. Вы же просто уничтожили всю германскую экономику! Это было гениально!

Ну, чуть позже, на аэродроме, устроенном за Векшинском, с Луневым у нас сложились очень дружеские отношения — все же он искренне считал меня летчиком, а "в небе все равны". А тогда, в Петербурге он смутился окончательно и куда-то незаметно исчез.

Что же до "уничтожения германской экономики", то Мышка, безусловно, погорячилась — хотя на самом деле проблем у немцев появилось более чем изрядно. Да и организовала эти проблемы она сама, я же только чуть-чуть ускорил события.