Звезда пленительнаго

Соскакивал я самым простым путем: здоровый сон часиков до десяти, затем — после завтрака — прогулки на природе, да так чтобы ноги гудели, после обеда — опять прогулки, но уже на велосипеде, за прогулками — часик-другой в бассейне, часок на корте или волейбольной площадке — и вечером падал в койку без задних ног. Выхода другого не было: не устав как собака я просто заснуть не мог без опиатов. Но к середине декабря вроде все налаживаться стало.

И двадцатого, вылезя из спаленки в гостиную, я увидел Славу, с увлечением читающего оставленный вечером "предварительный годовой отчет" от Павла Борисовича. Пол Бариссон его оформлял в виде толстого тома на манер телефонного справочника и вставлял в яркую обложку от торгового каталога "Золотого орла" — и Слава его и схватил, желая, как он сказал, присмотреть подарки каким-то родственникам — но внезапно нашел более интересное чтиво. Однако Слава не просто читал, а еще что-то переписывал в блокнот.

— Утро доброе. Чего это ты так тщательно конспектируешь? Если тебе так надо, можешь забрать отчет себе, мне через пару недель новый пришлют.

— Саш, у меня закрадывается сильное подозрения, что на тебя работает каждый второй счетовод Америки. Но если ты им за это платишь, ты переплачиваешь ровно сто процентов: тут написана полная чушь. Извини, что я залез в твои бумаги: думал, просто журнальчик поглядеть — но раз уж так получилось…

— Почему чушь?

— Потому что если бы тут была написана не чушь, то в США сейчас был бы дефляционный шок. Тут приведено сравнение с предыдущим годом как будто, то есть все это как бы продолжается не первый год — и при таких показателях или цены должны были упасть уже процентов на двадцать, или все склады заполнены излишней продукцией на год торговли. В любом случае до половины производств и ферм обанкротились бы — а этого вроде не наблюдается.

— Правильно, не наблюдается. Потому что тут не указано, куда эта "излишняя продукция" девается. А я ее просто из США вывожу, в Венесуэлу, на Кубу, в Уругвай… ну да, чего уставился? Моя это компания, моя! То есть вообще все отмеченные здесь компании мои.

— Да… забавный поворот… ну тогда значит тебя обворовывают вообще безмерно. Если мне память не изменяет, то у тебя доходы с американской торговли были в пределах трехсот-четырехсот миллионов в год… долларов. А тут вроде получается сильно больше.

— Ну нужно же запас на черный день иметь. Ну я и запасал немножко…

— Боюсь даже спросить сколько. Но тогда вроде все складывается… а то я уж испугался, что я считать разучился и мои планы все выкинуть придется. Ладно, об этом тогда можно и потом поговорить — если у тебя желание возникнет. А сейчас, Александр Владимирович, от Америки перейдем к России — в которой, боюсь, черные дни как раз и настают.

— Совсем плохо, да?

— Нет, все еще хуже. Ты знаешь…

Солнечные лучи, наконец, добралось до огромных "венецианских" окон гостиной и в комнате стремительно потемнело. Слава с недоумением уставился в окно: с утра вроде солнышко светило на чистом небе, а тут как будто черная туча его закрыла. Я неприлично заржал:

— Не обращай внимания, это дочь наша намудрила — чтобы днем не очень жарко было.

Дочь наша действительно "намудрила". Больше со скуки чем по необходимости она занялась подбором состава стекла, имеющего коэффициент теплового расширения в точности равный оному же у стали. И, химича с присадками, сварила стекло с начала с хлоридом, а затем и с бромидом серебра. Стекло с хлоридом не подошло — оказалось вообще электропроводным, а с бромидом — тоже не подошло… его просто никто проверять не стал. Так как стекла эти продемонстрировали потрясающий эффект: при ярком солнечном свете (при ультрафиолетовом, как чуть позже выяснилось) эти стекла темнели. А в темноте наоборот светлели — ну и для гостиной Машка окна из бромсеребрянного стекла и сделала. Я — когда первый раз увидел, как темнеют стекла — даже испугался, подумав что морфий меня до глюков довел. Забыл уже про фотохромные очки моего прошлого будущего…

Слава задумчиво покачал головой, еще раз внимательно посмотрел на потемневшее стекло и спокойно стал рассказывать о том, что творилось в России. А творилось, оказывается, такое!

Понятно, что промышленность встала полностью: ну не может она работать без топлива. Нет промышленности — нет продукции, продавать нечего — и не на что купить провиант. Его, конечно, можно просто отнять… Отнимали все — но почему-то даже крестьяне считали что это ненадолго: вот победят большевики "белых" — и все наладится. На юге-то провианта больше…