Звезда пленительнаго

Ну и главным даром от меня русской армии в Квантунской области стали две "стандартных" электростанции по шестьсот пятьдесят киловатт и две башни с прожекторами — такие же, какие стоят на стадионах постсоветской России. Башни были стальные, разборные, а прожектора — с дуговыми лампами по три киловатта. И сорок прожекторов, стоящих на башне где-нибудь на Тигрином полуострове, вполне прилично освещали ночью море чуть ли не до самого горизонта: с "фонариком" в сто двадцать киловатт можно было ночью за километр книжку читать — причем спрятавшись под одеялом. А заодно на Машкином стеклозаводе освоили выпуск боросиликатного стекла, из которого были изготовлены охлаждаемые водой линзы прожекторов.

Последним же "подарком" — в тысяча девятьсот третьем году последним — стали две "бронелетучки". У янки были закуплены шесть трехосных вагонных тележек (они такие использовали на металлургических заводах на ковшах для перевозки расплавленного чугуна), и на них были собраны — из полудюймовой (и опять американской) брони в три слоя двадцатиметровой длины корпуса с тремя "ступеньками", спереди и сзади. А на каждой ступеньке были поставлены вращающиеся башни — с теми же двухсполовинойдюймовыми пушками. В движения эти "летучки" приводились парой "ярославских" дизелей и вид у них получился "очень грозный".

Поначалу экипажи были моими, но Алексеев — по моей просьбе — составил уже армейские, из моряков, и была надежда, что к зиме своих людей у меня получится вернуть к мирной работе. Например, занять их на строительстве десантных корабликов…

Мне от всей этой войны был нужен только один "приз" — Итуруп. Точнее, не весь Итуруп, а тот маленький кусочек острова, на котором водится рений. Двадцать тонн рения любую войну окупят — и поэтому Ярвинен с Дальбергом во Владивостоке на новом судостроительном начали массово строить траулеры — хорошие, настоящие траулеры, чтобы рыбу ловить. Правда, на них предусматривалась установка (при необходимости) "автоматической пушки Дальберга", но, надеюсь, все же рыбой они будут большую часть времени заниматься. Чего там японцев-то на Курилах — полторы тысячи? А кроме Курил мне ничего от японцев не требуется — просто чтобы эти Курилы забрать, Россия будет обязана победить.

И победит — к чему я усиленно готовился.

Осенью тысяча девятьсот третьего в Царицын наконец приехали два "деда": Курапов и Женжурист. Николай Ильич с большим интересом ознакомился с моими волжскими причалами — после чего честно сказал, что "для моря такие сооружения непригодны в принципе" — и занялся составлением своих предложений по данному вопросу, хотя сама идея бетонных дебаркадеров ему в целом понравилась. А Николай Петрович вновь приступил к планированию строительства Волго-Донского канала — и, к моему удивлению, проект этот принципиально отличался от прошлого. Точнее, рассмотрев "мои" предложения по проекту, Женжурист их раскритиковал и объяснил (причем весьма аргументировано), почему "так делать нельзя":

— Ну вы сами смотрите, молодой человек, пусть вот этот шлюз суда вниз пропускает. Что при этом происходит?

— Вода выливается из шлюза и все суда в нем опускаются на уровень нижнего бьефа. И больше ничего…

— И вы себя называете инженером? Ведь вода не просто в реку спускается, а в нижний канал. Который этого шлюза втрое всего длиннее и вдвое шире. То есть внизу уровень воды поднимется на полтора аршина и если в это же время следующий шлюз пропускает суда вверх, и у него ворота уже открыты, то там суда просто кинет обратно в шлюз… даже и без судов — волна просто выбьет нижние ворота.

— Значит мы не будем открывать ворота на нижнем шлюзе в это время…

— И вот на этом участке в день будут пропускаться суда шесть раз — а можно пускать до тридцати раз! Надо делать вовсе не так, смотрите, я покажу…

Ну, допустим, в день и восемь караванов мы пропускали… однако полезно специалисту взглянуть на собственный проект непредвзято. Вот только как это осуществить без дьявольской установки Федорова?

Весной пришлось близко познакомиться и с железнодорожниками: на Дальний Восток ежесуточно ходили всего три поезда (один пассажирский и два товарных), поэтому я был просто вынужден стать "лучшим другом" всего руководства дороги — иначе ни за что не удалось бы к каждому поезду цеплять по четыре исключительно "моих" вагона. Один вагон товарный, с пушками — их в разобранном виде в вагон влезало целых двадцать штук (еще и место оставалось для снарядов). Второй — тоже товарный, с различным оборудованием для строящихся там заводов. И два — пассажирских, в которых перемещались всякие артиллеристы, судостроители, крестьяне и рыбаки с рабочими. Небыстро перемещались: товарный поезд шел до Дальнего вообще целый месяц, но хоть как-то полсотни специалистов ежедневно до цели добирались. Жалко только, что к такому специалисту "довеском" шли еще двое: в основном народ оказывался семейным…