Звезда пленительнаго

Ну торий мне был точно не нужен. Может в будущем… но пока торий тщательно паковался в свинцовые коробки и потихоньку прятался в специально закупленной пещере на Урале: я чего-то про землетрясения в этих краях не слышал. Что же до церия — как раз про него институтская химичка целую лекцию закатила. Рассказывала, какой он весь из себя хороший, какую пользу приносит каждому из нас. И вот тогда я про проводимость медно-цериевого сплава и узнал.

А еще я узнал, что церий этот почти каждый человек в руках держал — потому что из него (точнее из пополамного сплава с железом) делаются кремни к зажигалкам. А у меня зажигалок было целых две, между прочим.

Инженер Лунин из Чаевского института "Зиппо" без клейм внимательно осмотрел, измерил, напильничком поскоблил, нужные химические анализы провел — и в прошлом году изготовил роторно-конвейерный станочек попроще патронного. Ну, местами попроще: лично у меня бы фантазии не хватило бы выдавливать корпуса зажигалок за один раз при температуре в пятьсот градусов — когда не происходит наклепа металла и он остается пластичным. И тем более не хватило бы соображения все это делать в атмосфере азота, чтобы латунь не окислялась… Всего же Лунин сделал с десяток разных станков (включая сварочные, на которых все латунные детальки собирались в единую конструкцию), и теперь два десятка рабочих выпускали по две тысячи зажигалок за день. В переводе на деньги — тысяча долларов, даже больше (по полтиннику в Америке продавались просто латунные, а никелированные шли уже по семьдесят пять центов), и еще почти столько же выручалось за крошечные "фляжки" для бензина (объемом в четыре унции). Фляжки были дешевле зажигалок, но продавалось их больше — и я подозреваю, что использовали их не только для бензина, но из-за этого их еще приходилось лудить изнутри, так что изготовлением "спецпосуды" занималось уже человек тридцать. Пятьдесят "экскаваторщиков" обеспечивали мне еще полторы тысячи долларов прибыли в день — миллион рублей в год.

И таких "миллионов" с каждым днем становилось все больше: за границу отправлялись ручки, пудреницы, зеркала, расчески, миксеры, холодильники, пылесосы, очки, разнообразная одежда и обувь… Наконец-то я понял, почему в "моем мире" конец девятнадцатого — начало двадцатого века в той же Бразилии именовали временем "каучуковой лихорадки". "Золотая" — это понятно… но если на мировые рынки с моих заводов не поступают мегатонны резиновых изделий, то оказывается, что каучук из гевеи стоит целых три доллара за фунт. А паршивая дэнлоповская шина в три с четвертью дюйма шириной, на которой первый фордовский автомобиль мог проехать миль пятьсот, стоила уже двадцать пять — долларов, конечно.

Без Камиллы пока синтезировать изопреновый каучук не получилось, а из бутадиенового не получалось делать нормальные камеры для шин, так что приходилось платить по три доллара за этот самый фунт. Но для камер натурального каучука требовалось всего лишь десять процентов, так что цены у меня все равно были более чем конкурентными, а качество шин — вообще было вне конкуренции. И американские автодельцы бурно радовались моим изделиям: пять дюймов шириной, гарантированный пробег пять тысяч миль — и цена всего-навсего жалких пятьдесят долларов. Или — шестьдесят вместе с колесом. Или — девяносто вместе с тормозным диском и гидравлическим тормозом. Правда для последнего нужен был еще и тормозной гидронасос за двадцать пять — но качество вполне окупало затраты.

Летом тысяча девятьсот четвертого года американский автопром почти полностью "пересел" на мои шины, колеса, фары, трансмиссии и больше чем наполовину — на мои моторы. По расчетам Струмилло-Петрашевского до конца года Америка должна была закупить около шестидесяти тысяч "машино-комплектов", с каждого из которых выходило чуть меньше семисот долларов прибыли. Меньше, чем просто от продаж готовых машин, но только с Америки автопром обещал принести сто двадцать миллионов, а со всех зарубежных рынков — больше ста пятидесяти. Еще миллионов двадцать мне доставалось от "наследства Александра Волкова" — Мелентьевича, конечно: четыре "тематических парка" развлечений денежку ковали без перерывов. И пять миллионов давали лицензии от общепита. Если все пойдет по плану, то уже в октябрю прибыли превысят сумму кредита, который Россия брала у французов на русско-японскую войну…

Вот только война так и не началась.

Не знаю, что на японцев так "плохо" подействовало. Может быть, июльский приказ прошлого, тысяча девятьсот третьего года, от свеженазначенного наместника о создании в каждой роте Квантунской Армии артиллерийского взвода? Или строительство дороги от "чугунки" до устья Ялу с железобетонным мостом через Даянь? По которой "козлики" с прицепленными пушками ехали максимум два с половиной часа. Или сами "козлики", число которых в Дальнем и Порт-Артуре давно уже превысило тысячу штук? Неизвестно, ведь у японцев-то не спросишь. То есть можно было бы и спросить — так ведь не ответят…

Впрочем, мне было теперь не до японцев.