Звезда пленительнаго

— Издать? я об этом даже и не думал. Видите ли, это другая литература… которая в России запрещена. Сочинения того же Маркса, Энгельса, большое количество социалистических брошюр и газет… я не знаю, зачем все это понадобилось вашей дочери — а теперь еще и организованные ей эти студенческие кружки… Честно говоря, меня в Москву и прислали, чтобы с этим разобраться.

— С чем?

— Вячеслав Константинович счел поступившие нам сообщения какой-то провокацией, он весьма высокого мнения о вас… и о вашей семье. Но, сами понимаете, нелегальная литература, прочее все… Мне поручено выяснить, провокация ли это, а если нет — то постараться — причем с вашей помощью, если это будет возможно — как-то прекратить антиправительственные действия.

— Понятно… а вы не знаете, почему эту работу поручили вам? Вы же, насколько я знаю, не связаны ни с Москвой, ни даже с Петербургом…

— Министр сказал, что мне будет легче… с вами общаться, поскольку уже вместе работали. Ну и вот…

— Ну, в одном могу вас успокоить: никаких антиправительственных деяний за Марией нет и не предвидится, за это я ручаюсь. И господин фон Плеве прав: мы, мне кажется, сможем и дальше успешно работать вместе. А по поводу литературы — так эта проблема решается совсем просто: вечером мы ее лично и спросим, зачем ей все это понадобилось…

Машка домой явилось к обеду с криком "Кормите меня быстрее, через сорок минут семинар начинается". И стало понятно, куда Васька на все утро исчезла: на столе появилась большая корзина с пирогами. Вообще-то я давно подозревал, что она у тетки частенько пасется — и теперь получилось отведать результат. Очень неплохой, хотя, по сравнению с Дарьиными, пироги с мясом были чуть суховаты.

Я представил Евгению Алексеевичу "дочь", а в ответ Машка радостно сообщила:

— А я вас помню, вы ведь Евгений… Алексеевич? Линоров?

— Да… хотя, честно говоря, не помню нашей предыдущей встречи…

— Я вас просто видела, дома. Вы к Саше заходили, вы ведь летчик?

— Но ведь летчиков было много…

— Просто Саша сказал, что Линоров — это единственный человек, которому можно доверять безоговорочно, вот я и запомнила.

— Весьма польщен… — да, за день третий раз увидеть смущающегося жандарма непросто… а очень просто. Надо всего лишь говорить с ним не как с жандармом, а как с хорошим человеком…

— Да, кстати, я спросить хотел — зачем ты заказала кучу запрещенной литературы в Германии? — я постарался задать это вопрос как можно более непринужденно.

— Не в Германии, а во Франции, я Лодыгина попросила мне книжек купить, только они на немецком большей частью изданы. А заказала потому, что нынче некоторые студенты сейчас эти книжки обсуждать любят, и хочется их носом ткнуть…

— Во что, позвольте полюбопытствовать? — вступил в разговор Линоров. — Я не совсем уловил, о чем пошла речь…

— Вы наверное не знаете, Евгений Алексеевич, это такие два немца, фамилии у них Маркс, как у Адольфа Федоровича, и Энгельс — которые про социализм всякие гадости пишут. И про Россию — они вообще всех русских считают дикарями и мечтают уничтожить. Мечтали — и народ в Европе к этому подзуживали. А сейчас их теории начали и русским студентам впаривать, вот я и хочу на примере показать, на что они наших же русских студентов толкают. Но для этого же нужно в книжку пальцем ткнуть, потому как у нас народ сами книжки не читал, а какими-то слухами и баснями кормится…

— Впаривать?

— Ну… я хотела сказать, в мозги срать… ой, извините — Машка покраснела, стала яростно жевать пирожок и давиться горячим чаем. — Вы извините, я просто не подумала… я на семинар опаздываю! — и, уже на бегу глотая остатки пирога, выскочила из столовой.

Линоров улыбнулся:

— Несколько… эмоциональная у вас дочь, Александр Владимирович, но я думаю, что разбираться тут надобности нет, все и так понятно. Впрочем, с кружком ее мне все равно придется познакомиться, так что задержаться в Москве мне всяко придется. Вы не подскажете, где лучше всего квартиру подыскать? Место мне назначено в Московском управлении, так что хотелось бы где-нибудь поближе.

Даница, в строгом жакете поверх кофточки (и кобуры), вышла вместе с Машкой, и я поинтересовался у оставшейся пока за столом Лизы Антиповой:

— Елизавета, вы можете помочь ротмистру подобрать квартиру?

— Конечно. Евгений Алексеевич, вы какие обои предпочитаете, бежевые или зеленые?

— Обои? Мне, собственно, безразлично…

— Тогда я бы порекомендовала левую. Из нее и двор видно, гараж…

— Извините, а где это — левая? — не понял Линоров.

— На третьем этаже, я вам покажу.

— В вашем доме?

— Но вам же, если я верно поняла, нужно с Марией Петровной работать, а квартира очень хорошая, других таких в Москве вы не найдете. И клопов с тараканами у нас не водится, вообще. К тому же до Управления отсюда минут десять, не больше — вы ведь водите автомобиль? Нет? Ну научитесь, это очень несложно…