Звезда по имени Любовь

— Что ты будешь ждать меня каждый день дома. Да, я часто уезжаю, и тебе придётся быть одной… Я понимаю, что с моей стороны глупо ожидать взаимности, во всяком случае, так быстро, и, тем не менее… Ты можешь пообещать мне, что, пока ты со мной, я могу быть уверен в тебе?

— Да… — опустив глаза, она слегка кивнула, но потом снова искренне посмотрела на него, — Да, Егор. Я обещаю.

Глава 17

Люба никогда не была избалованным ребёнком. Отец, по сути, доброго нрава человек, и рад был уделять дочерям своё родительское внимание, но этому мешало его постоянное пребывание в состоянии алкогольного опьянения, а так же его супруга, ограждающая Веру и Любашу от навязчивых, по её собственному убеждению, и совершенно не нужных поползновений Романа Ивановича. Сама же мать была женщиной суровой, не способной к проявлению ласки и материнской нежности даже к собственным дочерям. Она искренне считала, что её детям важнее правильное питание, а так же добротная, но не дорогая одежда, о стильности и красоте которой речи никогда не шло. Она никогда не учитывала мнение дочерей при покупке нарядов и обуви, даже когда те были уже старшеклассницами. Покупать себе пусть не самые дорогие, но всё же модные вещи Любаша смогла, лишь, когда начала работать, и то, часто обманывая Тамару Васильевну — чтобы мать не пилила её за потраченные «на шмотки» деньги, Люба нарочно называла той заниженную цену, впоследствии жутко экономя на прочих расходах, так же контролируемых строгой родительницей.

Егор, с которым она теперь жила, подарками её не заваливал, но сразу перевёл на её банковскую карточку деньги — сумма не была огромной, но вполне достаточной, чтобы Люба могла спокойно передвигаться по городу, покупать разные «женские штучки и прочие мелочи», как выразился он сам. В их следующую совместную поездку по магазинам Егор снова предложил ей купить что-нибудь из вещей. Он специально привёл её в отдел женской одежды, но Любаша и в этот раз категорически отказалась от нового пуховичка.

— Почему?! — он смотрел на неё с искренним недоумением — теперь уже в обувном бутике, — Давай, купим тебе хоть что-нибудь! Смотри, какие сапожки…

— У меня есть сапоги, — при виде стеллажей с модной зимней обувью у Любаши разбежались глаза, но она мужественно покачала головой, — правда, Егор, мне ничего не нужно.

— Ну, ты хотя бы примерь, — он решил схитрить и купить ей высокие сапожки на шпильке сам, лишь узнав наверняка размер.

— Не буду, — бросив прощальный взгляд на понравившуюся пару, она потянула его к выходу за рукав куртки, — идём.

Егора искренне удивляло поведение Любаши. Он даже не знал — радоваться такой скромности девушки или нет, но решил пока ни на чём не настаивать.

Сама Люба была бы рада обновкам, но ей не хотелось вместе с вещами приобретать ещё большую финансовую зависимость от Егора — она считала, что ей и так повезло, и достаточно того, что она не отказывается от денег на мелкие расходы, которые он переводил на её карту.

Вот уже три недели, как она жила вместе с Егором в его квартире. Ей всё чаще казалось, что мужчина искренне в неё влюблён — это сквозило в каждом его слове, в каждом взгляде. Он, действительно, часто уезжал в командировки: обычно они продолжались по два-три дня, и Любу это вполне устраивало — в отличие от Егора, она не питала к нему никаких чувств, кроме обычной человеческой благодарности за то, что он помог уехать ей из опостылевшего городка и устроиться здесь, в областном мегаполисе.

— Любка, какая ты дурочка! — Вера, с которой Любаша почти ежедневно перезванивалась, узнав о том, что сестра отказывается от подарков Егора, возмущённо дышала в трубку, — Почему ты не хочешь, чтобы он купил тебе новый пуховик?!

— Потому, что не хочу, — Люба уже не раз пожалела, что искренне делилась с сестрой подробностями своей новой жизни.

— Странная ты, Люба! Другая на твоём месте шубу бы выпросила, а ты от какого-то несчастного пуховика отказываешься.

— Я и так живу у него на всём готовом.

— Ты ему готовишь? Квартиру прибираешь? Ты с ним спишь, наконец?.. — перечисляла Вера Любашины «обязанности», — Любка, да ты на него работаешь! И повар, и уборщица, и любовница…

— Ничего я не работаю, — отмахнулась Любаша, подумав о том, что по-настоящему тягостными для неё являются обязанности любовницы, хотя Егор относился к ней довольно чутко и бережно. А ещё она очень боялась, что когда-нибудь назовёт его именем Даниила…

— Как это не работаешь?! — не унималась Вера, — Ты посчитай, во сколько бы ему обошлись услуги повара и горничной, а заодно и проститутки…

— Вер… — услышав последнее слово, Люба почувствовала, как в лицо ударил жар, — Ты что… Ты про меня так?!

— Не про тебя… — догадавшись, что сказала лишнего, Вера смутилась, — Я к примеру…

— Знаешь, я не проститутка… и не наложница… — Люба обиделась на сестру не на шутку, — Егор ко мне очень хорошо относится… почти как к жене… Просто… просто я его не люблю… И поэтому не могу принимать его подарки… Понимаешь?! Это было бы нечестно. Я всё равно уйду от него, рано или поздно… Это я им пользуюсь, понимаешь?!