Звезда Полынь

— Я назвал его «Пасхальное яйцо». Это очень редкий артефакт, брат. Он только в одной аномалии встречается, в «Смерче». Если повезет, можно в одном «Смерче» несколько таких отыскать.

— И чем он хорош? — Я протянул артефакт Бандуре, но Мишка покачал головой и улыбнулся.

— Он твой, — произнес он. — Дарю. А хорошего в нем то, что он вроде как правильные мысли дает. Голову хорошо проясняет.

— Пси-поле блокирует?

— Может быть. Но больше помогает в себе разобраться, принять нужное решение. Я после того как его нашел, многих ошибок избежал. Может, благодаря этому артефакту я и выжил. Всегда держи его при себе, не пожалеешь.

— Так что ты собирался рассказать?

— Я? Ах, рассказать… Вот, хабаром разжился чуток, пока странствовал, теперь никому ничего не должен.

— Где ты был?

— Везде, брат. От Янтаря до самой станции доходил и живым оттуда вышел. Такое видел, чего словами не рассказать. Хоть садись книгу пиши.

— Почему ты не взял меня с собой?

— Так надо было, Саня, — Бандура достал из рюкзака бутылку водки. — Ты только не обижайся, пожалуйста. Все получилось очень быстро и… и не моя это тайна была, понимаешь? Не мог я тебя с собой взять, даже если бы захотел.

— Понимаю, — я наблюдал, как Бандура наполняет стаканы, вскрывает ножом банки с консервами. — Выполнял секретное задание?

— Можно и так сказать. Но теперь все, шабаш, — Бандура протянул мне стакан с водкой. — Давай еще раз за дружбу. Сколько мы с тобой знакомы, год?

— Больше. Познакомились в марте прошлого года, значит, почти полтора.

— Помню, — улыбнулся Бандура. — Ты у Сидоровича что-то покупал, а я ему «Выверт» принес на продажу. Глаза твои я запомнил, как ты на артефакт смотрел. Сразу было видно — новичок…Надо ж, столько времени прошло, а мы еще живы с тобой. Давай выпьем за жизнь!

— Что-то мне тон твой не нравится, — сказал я, закусив водку.

— А что тон? Нормальный тон, — Бандура откинулся на скатанный матрац, заложил руки за голову, потянулся. — Жизнь штука хорошая. За нее стоит не одну стопку выпить. Чем занимался?

— Чем сталкеры занимаются, Мишань? Артефакты искал. Только на Затоне уже ничего не осталось. Даже после выбросов ничего не появляется. — Я вздохнул. — Желающих разбогатеть все больше, артефактов все меньше. Зато мутантов и бандюков выше крыши.

— Эй, мужики! — Вова Таракан заглянул в дверь. — Там Борода стол накрыл. Не хрена тут отшельниками сидеть. Народ ждет истории! Пошли, отметим.

— Запросто, — Бандура лениво потянулся, сбросил ноги с табурета. — Пошли, Санек, разговеемся в умат.

— Ты ведь что-то хотел мне сказать, так?

— Хотел. Но ребята ждут. — Тут Бандура как-то странно на меня посмотрел. — И Зона ждет. А она, брат, ждать ой как не любит.

В этот момент у меня появилось подозрение, что Бандура за время своих таинственных рейдов по Зоне малость поехал головой, совсем как бедняга Ной, который раньше был душой-человеком, а теперь сидит на своей ржавой барже и что-то лепечет про мутантов и какую-то Волну. Ничего удивительного в этом нет — в Зоне все становятся немного сумасшедшими. Кто-то больше, кто-то меньше. Да и по правде сказать, нормальный человек в принципе полезет в Зону? Нет, конечно. Все мы шизики, если пришли сюда. Бандура угадал мои мысли.

— Думаешь, шифер у меня поплыл? — сказал он. — Может и так. А мне вот кажется, я кое-что главное в жизни понял. Придет время, и ты это поймешь. Не грузись, Санек, пошли лучше водку пить…

* * *

Я напился в лохмотья — даже не помню, как вырубился. А проснулся далеко за полдень у себя в каюте, в состоянии жуткого бодуна, который следовало срочно лечить.

Борода выглядел как огурчик — вот уж у кого башка чугунная. Или у него есть какой-нибудь артефакт неизвестный, который от похмелья лечит?

— На-ка вот, полечись, — сказал он, налив мне пятьдесят грамм в стопку. — Утро для замаливания вечерних грехов самое время. Как говорил медвежонок Винни-Пух?

   Кто ходит в гости по утрам,
   Тот поступает мудро.
   То тут сто грамм, то там сто грамм —
   На то оно и утро!

Морщась и пересилив тошноту, я влил в себя водку. Борода постучал пальцем по стоявшей на стойке тарелке с нарезанной колбасой — мол, закуси, бродяга, не играй в гусара.

— А где Бандура? — спросил я, проглотив набежавшую слюну.

— Ни свет, ни заря ушел куда-то. — Борода наклонился ко мне, зашептал. — Слушай, он не говорил тебе, где пропадал?

— Нет, — я почувствовал, что жуткая головная боль начинает меня понемногу отпускать. — Только сказал, что вроде как на самой станции побывал.

— Иди ты! — Борода вознамерился налить мне еще, но я решительно покачал головой и отодвинул стакан. — Был на станции и живым выбрался? Быть того не может.

— А вот придет он, ты сам его расспроси. Может, и расскажет Мишаня, куда его нелегкая носила.

— Он мне «Бриллиант» принес, — помолчав, сказал Борода. — Представляешь, я до сих пор только слышал о нем, но ни разу не видел. Знаешь, сколько он стоит? На большой земле за этот артефакт коллекционеры чемоданы денег сулят.

— То-то я думаю, откуда у него евро взялись.