Звезда полынь

Вячеслав (понемногу распаляется). Ради Бога, чего тебе надо? Да, я не люблю поденщину — но я же от нее не отказываюсь! Я найду себе работу, так что, пожалуйста, не укоряй меня вашими милостями!

Валентина Васильевна. Сынок, но зачем же, с твоим-то интеллектом — грузчиком, лаборантом? Закончи вуз!.. Плохо, что мы с папой так и не настояли, чтоб ты тогда закончил. Нам стыдно, что у нас сын — неуч.

Вячеслав. Ничего, что-нибудь когда-нибудь и из меня получится… Почему вы мне тогда не разрешили в художественное училище?

Валентина Васильевна. Сынок, мы хотели, чтоб ты закончил нормальную среднюю школу.

Вячеслав. Теперь вам хочется, чтоб закончил еще и «нормальный» университет?

Валентина Васильевна. Я понимаю, тебе сейчас трудно рядом с семнадцатилетними, но превозмоги себя!

Вячеслав. Да не в этом дело! Просто как представлю опять эту ученую похлебку — да каплями! Ничего он мне не даст, ты же знаешь!

Валентина Васильевна. Он даст тебе диплом. Без бумажки ты букашка, и ты это знаешь!.. Ну нельзя нынче, Слава, без диплома! Вон твой одноклассник Виталий: серенький, средненький — а закончил потихоньку вуз, зарабатывает себе деньги, и неплохо, по-моему, зарабатывает! Разве это мешает человеку? А где вы, высоколобые, которые блистали в классе? Один в трубу дует в занюханном оркестре; ты вот — комнатным философом становишься. У тебя даже приличной девушки нет — они шарахаются от твоих заумных монологов и от твоей бесперспективности!

Вячеслав (вскакивает и возбужденно ходит по комнате, энергично при этом жестикулируя). И все равно я, мама, не хочу жить по заданной программе! Опутали себя правилами, приличиями, превратились в марионеток, в роботов — и ты с ними? Ты же умная, мама!.. Не хочу, не хочу! Я хочу, чтоб моя жизнь была экспромтом, актом творения, в ней огонь должен гореть, огонь души, любви, дружбы! Пусть ошибки, пусть глупости — но аромат жизни, мама — он должен окружать нас, иначе зачем она, такая? Аромат, мама, а не зловоние! А вы, с вашими дипломами, диссертациями, придали вы ей хоть чуточку красоты? Так на фига мне этот ваш диплом? Чтобы научиться лгать, притворяться, повторять глупости? И, потом — эта гонка за зарплату, за квартиру, за машину! Я не хочу, я не желаю в этом участвовать!

Валентина Васильевна (укоризненно качает головой). Славка, ну нельзя же так по-детски смотреть на жизнь! Да, пока ты молод, это, может, действительно скучно, но когда у тебя появятся семья, жена, дети…

Вячеслав. Да зачем мне такая жена, которая меня не поймет? Каждый день говорить с ней, ложиться с ней в постель?.. Кошмар!

Валентина Васильевна. Все так думают, пока петушок не клюнет.

Вячеслав. Да я лучше застрелюсь, повешусь!..

Валентина Васильевна. Не зарекайся! Зачем глупости молоть?

Вячеслав. Ах, мама, ты еще не знаешь, какие глупости приходят мне в голову.

Валентина Васильевна (ядовито). Знаю! Ты больше сиди над дневниками и больше всякие гадости там пиши! Это же ужас, что ты там пишешь: матерщина, непристойности… Волосы дыбом!

Вячеслав (строго). Ты опять в мои дневники лазила? Я тебя сколько просил!

Валентина Васильевна. А ты больше их разбрасывай! И вообще, в тетрадях пишут их, а не на клочках всяких!

Вячеслав. Я не для тебя их пишу, а для себя — это мои будущие повести и романы!

Валентина Васильевна. Знаешь, что я тебе скажу? Не след нести туда все, что на ум взбредет — тебе самому потом стыдно будет.

Вячеслав. Нет, мама! Пусть я гадкий, порочный, похотливый — но я буду честным, я не собираюсь ни лгать себе, ни лицемерить и ни трусить ни перед кем, как это делаешь ты, как отец, как вы все!

Валентина Васильевна (гневно). Знаешь что? Ты еще не жил, ты жил под крылышком — какое право ты имеешь нас с отцом учить и разоблачать? Ты еще сопляк, между прочим!

Вячеслав. Почему у тебя вместо доводов — одни оскорбления, а? И почему это я не имею права говорить, что думаю? Опять ты меня учишь лицемерию? И почему ты меня укоряешь вашим хлебом? Придет время — все отдам!

Валентина Васильевна. Ну почему ты такой, а? Говорить с тобой — это же какие нервы надо иметь! (В голосе ее слышатся слезы). Я, между прочим, работала целый день, а ты баклуши бил! Пришла, и ты мне нервы — вдребезги! Ой, чадушко! (Голос ее твердеет). И вообще, давай-ка, Дон-Кихот Ламанчский, спускайся на землю и отправляйся за хлебом — больше я тебя слушать не желаю! (Уходит, хлопнув дверью).

Сцена 2