Звезда среди ясного неба

В молодые годы у Петра Аркадьевича был роман с мамой этой девочки. Они мирно расстались, мама девочки (которой тогда еще в проекте не было), продолжила заниматься наукой, потом вышла замуж за коллегу-ученого, вместе с которым вела научные дискуссии. Петр Аркадьевич был у них на свадьбе гостем-тамадой, потом они дружили семьями, а девочка, которую, кстати, как и жену Петра Аркадьевича, звали Аней, росла у Бергмана на глазах. Анечка считала дядю Петю другом семьи, очень его любила, она даже пару раз жила в квартире, в который мы теперь сидели, когда родители уезжали на какие-то научные конференции. Анечка была поздним ребенком, бабушки-дедушки умерли, дяди-тети тоже отсутствовали, а супруга Петра Аркадьевича не работала, занималась домом и своими детьми, так что маленькую тезку вполне можно было оставить на ее попечение. Да и Петр Аркадьевич развлекал и девочку, и своих детей. Потом он стал брать ее на концерты, попробовал прослушать, но у Анечки не оказалось таланта к пению.

В общем, так получилось, что Петр Аркадьевич стал доверенным лицом Анечки. Она его считала чуть ли не родственником. Родители не видели в этом общении ничего плохого, да и у самого Петра Аркадьевича и в мыслях не было рассматривать Анечку, дочь друзей, как сексуальный объект. Он всегда предпочитал женщин постарше. Ему от женщин требовался не только секс, но и общение перед сексом и после него. Анечка ни в коей мере не была дурочкой, она просто была молоденькой и в силу возраста еще не получила должного образования, не приобрела жизненного опыта.

Когда у Петра Аркадьевича умерла жена, Анечка приехала его утешить. Сама приехала, не ставя родителей в известность. Она звонила и звонила в дверь, пока Бергман не открыл. Он был пьян, он никого не хотел видеть. Ему было плохо.

Но Анечка вошла в квартиру и…

— Оказалось, что она меня любит — как мужчину. — Петр Аркадьевич устало посмотрел на меня. — Наташа, ты — семейный психолог…

— Я понимаю ситуацию. Вы — достойный объект, а Аню окружают мальчики ее возраста, с которыми ей неинтересно. У нее немолодые родители, вы уделяли ей много времени. Она, как вы сами сказали, — не дурочка. Мне кажется, что ее просто не может заинтересовать молоденький мальчик. Не исключаю, что вообще никогда не сможет. Она хотела, чтобы вы стали ее первым мужчиной?

Петр Аркадьевич кивнул и хлопнул коньяку.

— Наташа, мне очень стыдно. Я столько нервных клеток потерял с этим делом… Я не знаю, как все произошло. Честное слово. Я был… Я не знаю, в каком состоянии я был! Аня — моя жена — умерла. Ее в тот день увезли отсюда. То есть она еще лежала непохороненная! Дети еще не приехали. Наташа, ты — второй человек, которому я это говорю.

— Первый — Нина Степановна?

— Да. Она меня очень поддержала морально.

— Вы можете рассчитывать и на мою поддержку. Но ведь все вопросы решились, как я понимаю? И теперь вы этого ребенка будете растить вместе с Ниной Степановной. Никто у вас — отца — его не отнимет. Или… вы все-таки не исключаете такого варианта? Насколько я поняла, Анечка сейчас учится в Лондоне. Кстати, как ее родители отреагировали на беременность?

Мне за годы моей практики довелось поговорить с большим количеством будущих бабушек и дедушек, в основном, конечно, потенциальных бабушек, которые не замечали беременности у своих дочерей, пока пузо к носу не начинало лезть. И были два случая, когда мамам о беременности их дочерей сообщала я. Девочки обращались к нам в службу — не знали, как сказать маме. Где глаза у этих мам? Почему мамы не занимаются детьми? Не интересуются их жизнью? Почему не становятся их доверенными лицами?

Если у меня когда-нибудь будет дочь… Или сын…

— Да, Анечка в Англии, я оплачиваю ее образование. Но обо всем по порядку, Наташа.

Петр Аркадьевич после ухода счастливой Анечки ушел в глубокий запой. Похороны жены он не помнил: все прошло как в тумане. Но все друзья и знакомые восприняли это в порядке вещей. Все знали, как Петр Аркадьевич любил свою Аню, сколько лет они прожили в счастливом браке.

Бергман был все-таки сильным человеком. Он смог взять себя в руки, прекратил пить и с головой ушел в работу — и для того, чтобы забыть о смерти жены, и для того, чтобы забыть о том, что сделал с Анечкой.

— Она о себе напоминала?

— К моему удивлению, нет. В какой-то момент мне показалось, что мне все это приснилось. Она снова появилась в моей жизни, когда шел уже пятый месяц беременности.

— А до этого она не понимала, что беременна?

— Говорит, что нет, — пожал плечами Петр Аркадьевич.

— Так на самом деле может быть, — заметила я.

В общем, когда Анечка опять без приглашения приехала к Петру Аркадьевичу, он был абсолютно трезв и совсем не в разобранном состоянии, как в день смерти жены. Он не хотел пускать ее в квартиру. Но Анечка на пороге заявила, что беременна и никуда не уйдет.

Эта новость была шоком для Петра Аркадьевича. Ему не хватало только проблем с беременной несовершеннолетней дочкой друзей. Беременной от него!