Звезда Стриндберга

– Политические взгляды Хедина не имеют ни малейшего отношения к предмету нашего разговора, – сказал немец, отодвинул шкатулку и подался вперед. – Никакого отношения, – повторил он с нажимом. – Речь идет о событиях, произошедших давным-давно, задолго до обеих войн. Свен Хедин был тогда еще совсем молодым путешественником, ему еще и тридцати не было. В начале 1895 года он начал свою экспедицию в Такла-Макан. Сначала поездом от Санкт-Петербурга до Ташкента в русском Туркестане, потом через замерзшие степи в коляске с меховой полостью, а дальше на своих двоих, с проводниками из киргизских кочевников. Через перевалы Памира… на высоте пяти и больше тысяч метров. Наконец, пятого января 1985 года он прибыл в Кашгар, оазис на самом краю Такла-Макана. Это город, где тысячи лет назад проходил Великий шелковый путь. Свен Хедин ушел в пустыню двадцать второго января – с одноместной палаткой, набором инструментов и винтовкой. Его сопровождали два верблюда, несколько ослов и слуги. Тогда он еще ничего не знал о песчаных бурях, способных изменить карту пустыни за считаные часы. Он не принял во внимание советы доброжелателей в Кашгаре – поговаривали, что в пустыне людям иногда слышатся странные голоса, они делаются словно околдованные, теряют ориентацию и гибнут в песках. Первые и вторые сутки все шло по плану. Группа разбивала палатки под открытым небом, а Свен Хедин угольным карандашом вычерчивал геометрию местности, чтобы не потерять направление. Но на третий день началась песчаная буря. Хедин писал потом, что она продолжалась семьдесят семь часов. Ни больше ни меньше. Когда черное облако улеглось, окружающий пейзаж полностью изменился. Ветер не только передвинул стометровые дюны, кое-где он их просто снес, и там, где три дня назад лежал песок, стояли окаменелые деревья, протягивая к небу сучья, засохшие в незапамятные времена. Хедин шел от ствола к стволу и вдруг заметил, что из песка торчат какие-то белые дощечки. Он подошел поближе – это были остатки забора. Хедин со слугой пошли вдоль этого забора на запад, и меньше чем через километр они увидели несколько домов… руины города, похороненного под столетним… кто знает, может быть, и тысячелетним слоем песка. Хедин писал потом, что слуга требовал немедленно уйти с нехорошего места. Местные жители называли его Город Слоновой кости и были уверены, что там обитают злые духи. Но сам-то Свен Хедин чуть не плясал от радости – он был уверен, что нашел новые Помпеи! В самых же первых записях он указывает, что дома построены из дерева, точнее – из тополя. Представьте только – из тополя! Из тополя – в мертвой пустыне, в море песка! На вид белые фасады были очень прочны, но стоило дотронуться до них стеком, и они рассыпались, как разбитое стекло. Свен Хедин сделал много зарисовок – некоторые стены оказались покрытыми чем-то наподобие фресок: обнаженные молящиеся женщины с метками на лбу – Хедин решил, что это кастовые метки, как в Индии, – воины с необычным оружием, а рядом изображение Будды с цветком лотоса в руках. В общем, Хедин пришел к выводу, что перед ним культовое сооружение, что-то вроде храма. Сегодня это место известно как Дандан-Уйлиг, Погребенный город.

Эберляйн сделал паузу, обвел взглядом присутствующих и продолжил рассказ:

– Повторю: сегодня это общеизвестные факты. Но гораздо менее известна находка, сделанная Хедином в первый же день не в самом мертвом городе, а под ним. У нас сохранилось письмо. Хедин в ярких красках описывает, как в одном из самых помпезных домов под ним провалилась земля, и он беспомощно рухнул на пол какого-то помещения, показавшегося ему чем-то вроде древней погребальной камеры. Определить более или менее точную дату погребения он так и не смог. Центр камеры был выложен черно-зеленой мозаикой, вокруг лежали двенадцать спеленатых мумий, иссушенных до хруста стерильным воздухом пустыни. Хедин подошел поближе и увидел, что на груди одной из них лежит молочно-белый крест, изображающий иероглиф, известный под названием Анх. А поверх креста, на его перекладину, кто-то давным-давно положил еще один предмет: пятиконечную звезду в форме другого египетского иероглифа – Себа. Звезда Себа считается символом бога Озириса, властителя Окраин, бога, у которого хранятся ключи к Подземному миру.

Эберляйн остановился и уставился на Дона, словно ожидая ответа.

– Ver volt dos gegloybt? – не выдержав молчания, спросил Дон.

Эберляйн не сводил с него глаз.

– Я хочу сказать… крест и звезда в подземном мавзолее в Погребенном городе… – Сутки без сна. В глаза Дону словно насыпали песка. – Ver volt dos gegloybt? Кто в это поверит?

Эберляйн слабо улыбнулся: