Звезда цесаревны

— Сударыня! — вскричал Ветлов, не будучи больше в силах сдерживать радостное волнение. — Низко кланяюсь вам за ваше благодеяние и прошу о нас больше не беспокоиться… никаких хлопот вам от нас не будет, и вы даже о нас никогда не услышите… Нам в столицах и при дворах делать больше нечего, мы навсегда поселимся в лесу… там мы еще можем что-нибудь сделать, там….

Он хотел еще что-то такое прибавить, но, опомнившись, смолк и, еще раз поклонившись, вышел из комнаты, оставляя тещу с разинутым от недоумения ртом.

Ушел, ее не дослушав… И больше сюда не вернется… Значит, она и дочери своей никогда больше не увидит? Что ж, это, пожалуй, даже и лучше. В большое поставила бы ее Лизавета затруднение, приняв ее предложение… ну, какая она резидентка при важной придворной даме!

Бог с нею совсем!.. А звезда цесаревны? Он даже не спросил про нее, точно дело идет о грошовой игрушке, а не о вещи, стоящей несколько тысяч! Забыл, верно, про нее, с таких чудаков все станется.

Пани Стишинская была права. Ветлов совсем забыл про подарок цесаревны и вспомнил про него недели три спустя в новом своем доме, на хуторе, когда они с женой успели очнуться от страшных душевных потрясений и поняли, что посланное им счастье случилось с ними в действительности, а не во сне и что теперь они каждый день будут просыпаться в объятиях друг друга, что немцы про них забыли и бояться им, кроме Бога, некого.