Звезда Тухачевского

Если судить объективно и непредвзято, то в утверждениях и тех и других аналитиков, стоявших по разные стороны баррикады, было то, что могло соответствовать истине. Но даже отвлекаясь от прямо противоположных, а точнее, непримиримых точек зрения, можно было прийти к выводу, что Колчак — фигура крупного масштаба, наделенная интеллектом, честная в своих устремлениях, хотя эти устремления и были направлены против власти, за которой пошел народ. И уж во всяком случае он не был ничтожеством, как не был и национальным героем. Скорее всего, его можно было бы причислить к героям-одиночкам, трагически завершившим свой жизненный путь.

Тухачевского очень заинтересовали материалы о допросах Колчака в Иркутске.

Допрос вела созданная эсеро-меньшевистским Политцентром Чрезвычайная следственная комиссия, которая с переходом власти к ревкому была реорганизована в Губернскую чрезвычайную комиссию, хотя состав ее остался неизменным. Председателем комиссии был большевик Попов, его заместителем — меньшевик Денике, членами комиссии — Лукьянчиков и Алексеевский.

Сразу же после ареста Колчака предполагалось отправить в Москву, где и должен был состояться суд над ним, но от этого плана в условиях, когда угроза захвата Иркутска белыми была весьма реальной, пришлось отказаться.

Факты подтверждали, что Колчак знал о стремлении белых высвободить его из красного плена, о том, что командование белых предъявило ультиматум выдать адмирала, а также премьер-министра его правительства Пепеляева. При обыске в тюрьме была обнаружена записка Колчака к сидевшей там же Анне Васильевне Тимиревой. В ответ на вопрос Тимиревой: как он, Колчак, относится к ультиматуму своих генералов — Тот отвечал, что смотрит «на этот ультиматум скептически и думает, что этим лишь ускорится неизбежная развязка». Таким образом, адмирал предвидел неизбежность своего расстрела…

Читая материалы допросов, Тухачевский смог убедиться в том, что адмирал держался на допросах стоически, с достоинством, чем очень сильно отличался от многих своих сподвижников, чье поведение после ареста определяла позорная трусость, стремление представить себя невольными участниками событий и даже чуть ли не борцами с колчаковским режимом. Было ясно и то, что Колчак стал жертвой определенных, наиболее оголтело настроенных представителей военных и торгово-промышленных кругов, а также хитроумных маневров держав Антанты. В этих коварных политических сетях Колчак безнадежно запутался, что и было одной из причин его поражения.

Тухачевский с огромным любопытством ознакомился со, стенограммами этих исторических документов. Они именовались заседаниями Чрезвычайной следственной комиссии.

«Заседание 21 января 1920 года

Попов. Расскажите, по возможности кратко, о себе.

Колчак. Я родился в 1873 году, мне теперь 46 лет. Родился я в Петрограде, на Обуховском заводе. Я женат формально законным браком, имею одного сына в возрасте 9 лет… Моя жена Софья Федоровна раньше была в Севастополе, а теперь находится во Франции. Переписку с ней вел через посольство. При ней находится мой сын Ростислав.

Попов. Здесь добровольно арестовывалась госпожа Тимирева. Какое она имеет отношение к вам?

Колчак. Она моя давнишняя хорошая знакомая. Она находилась в Омске, где работала в мастерской по шитью белья и по раздаче его воинским чинам — больным и раненым. Она оставалась в Омске до последних дней, и затем, когда я должен был уехать по военным обстоятельствам, она поехала со мной в поезде. В этом поезде она доехала сюда до того времени, когда я был захвачен чехами. Она захотела разделить свою участь со мною.

Попов. Скажите, адмирал, она не является вашей гражданской женой? Мы не имеем право зафиксировать это?

Колчак. Нет».

Читая эти строки, Тухачевский позавидовал Колчаку. Женщины, подобные Анне Васильевне Тимиревой, не могут полюбить пустого ничтожного честолюбца, как пытались изобразить Колчака новейшие советские историки. Видимо, не только чисто мужское начало привлекало к нему эту молодую, красивую и умную женщину! И какой прекрасный подвиг — Тимирева поступила так, как поступали декабристки, которыми всегда восхищался Тухачевский. И он подумал о том, что был бы счастлив, если бы и его любимая женщина пошла бы на эшафот вместе с ним…

«Заседание 24 января 1920 года

Попов. Вы слишком долго и пространно рассказывали на прошлом заседании о своих морских путешествиях. Мы бы хотели, чтобы вы перешли к вопросам политического и социального порядка.

Колчак. Я собирался отправиться на Дон, к генералу Алексееву. Я очень ценил его и считал самым выдающимся из генералов, самым откровенным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам. Но судьба распорядилась иначе.