Звезда Тухачевского

Тухачевский, наступив себе на горло, вынужден был согласиться.

— Хорошо, я приму решение, соответствующее вашей просьбе, хотя вы меня и не убедили. Я соглашаюсь лишь только потому, что Первой Конной армии предстоит переброска на Западный фронт. И все же — Хадыженская и Кабардинская — за вами. Чем быстрее овладеете этими станицами, тем быстрее сможете отвести армию на отдых.

Ворошилов заулыбался, а Буденный удовлетворенно разгладил усы.

— Первая Конная, у нас на хорошем счету, — продолжал Тухачевский. — Но в центре о ней по чьим-то докладам сложилось весьма негативное мнение.

— Это еще почему?! — гаркнул Буденный. — Кто может ткнуть в геройских конников своим паршивым пальцем?

— Владимиру Ильичу доложили, что конармейцы устроили грабежи в Новочеркасске. И что армия уже не такая боеспособная, как об этом докладывает ее командование, — вместо Тухачевского, ответил Орджоникидзе.

— Грязная клевета! Мы этих патентованных лжецов призовем к ответу! — грозно заявил Ворошилов.

— Мы тоже крайне возмущены! — совершенно искренне сказал Тухачевский.

— Не переживайте, Семен Михайлович, — успокоил его Орджоникидзе. — Я и Михаил Николаевич сразу же отмели эту клевету. И чтобы вы убедились, что мы не лукавим, вот почитайте.

И он вручил Ворошилову телеграфный бланк. Телеграмма предназначалась Ленину:

«Со слов Лебедева нам стало известно, что в РВСР благодаря неточной информации создалось неправильное представление о Конной армии и ее командарме. Конная армия в смысле боеспособности выше всяких похвал. Отличается дисциплиной в бою и чрезвычайной смелостью. Ни одна кавчасть противника, даже сильнейшая, не выдерживала стремительных атак частей Конной армии. Начдивы очень способные и смелые начальники. Неправда абсолютная, будто бы 11-я кавдивизия разгромила Новочеркасск. Ни одна часть Конармии в Новочеркасск не заходила. Начиная с Воронежа Конная армия не получала жалованья и не имела надлежащего продовольственного обеспечения. Почему и приходилось заниматься самоснабжением, что при условии обычной скученности Конной армии, конечно, не могло пройти безболезненно для населения».

— Ну как? — хитровато улыбнулся Орджоникидзе. — Утерли мы нос вашим противникам и недоброжелателям?

— Благодарствуем! — снова лихо подкрутил усы Буденный.

— А теперь о текущих делах, — сказал Тухачевский. — Получена телеграмма о вызове вас, Климент Ефремович, и вас, Семен Михайлович, в Москву.

— Чего это мы там не видали? — вроде бы беспечно отозвался Буденный, но, судя по его виду, он воспринял это сообщение с некоторым беспокойством.

— Вероятно, речь пойдет о переброске Конармии на запад, — предположил Тухачевский. — Главком уже запросил наше мнение. Мы считаем, что армию следует направить походным порядком. Вы же знаете, у нас практически нет исправного подвижного состава. Кстати, командование Юго-Западного фронта нашу точку зрения разделяет.

— А чего ж ее не разделять, — приосанился Буденный. — Нам и не нужны эти вонючие теплушки. Мы — своим ходом, под духовой оркестр, с развернутым красным знаменем!

Вошедший в кабинет только что прибывший с передовых позиций начальник Полевого штаба РВСР Павел Павлович Лебедев краем уха услышал этот разговор и сразу понял, в чем суть вопроса.

— Это что же, опять как во времена Чингисхана? — Лебедев говорил резко, не прибегая к дипломатическим выражениям. — От Майкопа до Знаменки примерно одна тысяча верст. Так вы и будете трусить рысцой по этим треклятым верстам? А притащитесь в район боевых действий и упадете на траву-мураву. И духовой оркестр вас не поднимет.

— Это уж вы, Павел Павлович, оставьте. — Буденный был непреклонен. — Что вы нам тут сказки рассказываете? У нас трезвый расчет. Вот Климент Ефремович уже прикинул — чтобы перебросить Первую Конную по железной дороге, потребуется почти пять тысяч вагонов, чуть ли не сто эшелонов! И это только для моих боевых коней и моих храбрых всадников! А автобронеотряды, авиация, тылы, штабы — гони еще два десятка вагонов! Выходит, нужен один поезд в сутки.

Лебедев стоял перед ним — невысокий, подвижный, в тщательно выглаженном френче. Его аккуратная русая бородка, когда он говорил, смешно вздрагивала.

— И когда же вы доберетесь своим ходом до Знаменки? Когда гражданская война закончится? — не без иронии спросил он.