Звезда Тухачевского

— Есть еще недостаток в отношении проверки людей сверху. Их не проверяют. Мы для чего организовали Генеральный штаб? Для того, чтобы он проверял командующих округами. А чем он занимается? Я не слыхал, чтобы Генеральный штаб проверял людей, чтобы Генеральный штаб нашел у Уборевича что-нибудь и раскрыл все его махинации. Вы что думаете, Генеральный штаб для украшения существует? Конечно, не любят иногда, когда против шерсти гладят, но это не большевизм. Но бывает и так, что не хотят обидеть командующего округом. Это неправильно, это гибельное дело. Из-за этого могли происходить все эти художества; на Украине — Якир, в Белоруссии — Уборевич. И вообще нам не все их художества известны, потому что эти люди были предоставлены сами себе и что они там вытворяли — Бог их знает!

— Наворочали дел! — То один, то другой военачальник старался хотя бы репликой заявить о себе, а главное, о своей лояльности и непричастности.

— В военном деле принято так, — Сталин не обращал внимания на реплики, — есть приказ, должен подчиниться. Если во главе этого дела стоит мерзавец, он может все запутать. Он может хороших солдат, хороших красноармейцев, великолепных бойцов направить не туда, куда нужно, не в обход, а навстречу врагу. Человека назначили на пост, он командует, он главная сила, его должны слушаться все. Тут надо проявлять особую осторожность при назначении людей. Я сторонний человек и то заметил недавно. Каким-то образом дело обернулось так, что в механизированных бригадах, чуть ли не везде, стоят люди непроверенные, нестойкие. Почему это, в чем дело? Взять хотя бы Абашидзе. Забулдыга, мерзавец большой, я слышал краем уха об этом. Почему-то обязательно надо дать ему механизированную бригаду. Правильно я говорю, товарищ Ворошилов?

— Товарищ Сталин, он не на бригаде, он начальник автобронетанковых войск корпуса.

— Поздравляю! — с мрачной радостью воскликнул Сталин. — Поздравляю! Очень хорошо! Почему он должен быть там? Какие у него достоинства? Стали проверять. Оказалось, несколько раз исключали его из партии, но потом восстановили, потому что кто-то ему помогал. На Кавказ послали телеграмму, проверили — оказывается, бывший каратель в Грузии, пьяница, бьет красноармейцев. Но зато с отменной выправкой!

Напряженное внимание зала прервалось коротким, как разряд электрического тока, оживлением.

— Стали копаться дальше. Кто же его рекомендовал, черт побери! И представьте себе, оказалось, рекомендовал его Элиава, а также товарищи Буденный и Егоров. Оказалось также, что и товарищ Буденный и товарищ Егоров его не знают.

Все присутствующие уже знали и чувствовали: если к фамилии человека Сталин приставляет слово «товарищ», значит, пока что этому человеку ничто не грозит, а вот если не приставляет, значит, этот человек уже или сидит, или расстрелян, или же вскорости будет сидеть или будет расстрелян.

— Этот Абашидзе, видно, не дурак выпить, умеет быть тамадой…

И тут впервые за все время заседания прогрохотал дружный, на истерической нотке, хохот.

— А главное, — невозмутимо продолжал Сталин, вроде бы и не услышавший реакции зала, — этот Абашидзе — с выправкой! Сегодня он произнесет декларацию за Советскую власть, завтра — против Советской власти, какую угодно произнесет декларацию! Разве можно такого непроверенного человека рекомендовать? Ну, вышибли его, конечно. Я спрашиваю у Гамарника насчет этого Абашидзе. Я знаю грузинских князей, это большие сволочи. Они многое потеряли и никогда с Советской властью не примирятся, особенно эта фамилия Абашидзе сволочная. Говорит: как так, товарищ Сталин, не может быть. Как не может быть, когда он командует? Рекомендуется как человек с ясным умом, волевой, с отменной выправкой…

И снова раздался смех, уже более раскованный и смелый: еще бы, в армии творятся такие страшные дела, надо всеми занесен топор, а вождь способен шутить, ерничать, старается отвлечь от мрачных мыслей, значит, не все так ужасно, жизнь продолжается, и есть вера, что удастся выжить даже в этом зловещем вихре всеобщего страха.

— Главное — отменная выправка, а кто он в политике — не знали, а ему доверяют танковые части. Куда может повести эти танковые части Абашидзе? Абашидзе может в один прекрасный день повести эти танковые части на Кремль, и германские фашисты будут ему аплодировать.

Сталин внезапно оборвал свою речь, будто бы и впрямь увидел танки, въезжающие в Кремль, и даже услышал лязг их тяжелых гусениц. Лишь после длительной паузы он продолжил:

— Не обращалось также должного внимания на военные органы печати. Я кое-какие журналы читаю, появляются иногда очень сомнительные такие штуки. Имейте в виду, что наша военная молодежь читает журналы и всерьез их воспринимает. Для нас это, может быть, не совсем серьезная вещь — журналы, а молодежь смотрит на это дело свято, она читает и хочет учиться, и, если дрянь пропускают в печать, — это не годится.

Сталин вдруг резко сменил тему.