С Верой отношения постепенно выровнялись, претензий он ей больше никаких не предъявлял, но и прежняя близость никогда уже не вернулась. Спали они по отдельности, разговаривали между собой немного, родственно соседствовали
, по выражению Михаила. Вера чувствовала, что с мужем что-то происходит, видела, что возвращается он из командировки совсем другим. Но вопросов не задавала, не хотела нарываться на грубый ответ, а ещё пуще страшилась узнать правду, убедиться в том, что смутные её подозрения имеют под собой реальную основу, и придётся тогда с этой новой реальностью разбираться,
то бишь предпринимать какие-то действия. А она отнюдь не была уверена, что способна на это, сможет совладать со всем, вовсе не чувствовала в себе прежних сил, помогавших ей когда-то переживать самые тяжёлые жизненные ситуации.Она ещё как-то держалась после смерти Наташи, цеплялась в тот период за надежду разыскать и вернуть мужа. Возвращение же Михаила, вернее, его отторжение
от неё, невозможность восстановить их нормальную семейную жизнь понемногу день за днём, капля за каплей, подтачивали её природное жизнелюбие, высасывали когда-то радостную, казавшуюся нескончаемой энергию, превращали её в старую женщину с ещё пока молодым лицом.Единственное, что теперь поддерживало Веру, были интернатовские дети, ощущение полезности, даже необходимости им.