Звезда упала

Генрих нервничал, чувствовал, как говорит что-то не то и не так . Он ведь совсем другое собирался ей сказать. Он хотел поделиться с ней своим удивительным счастливым открытием, рассказать о том, что чувствует…

Но нужные слова не находились. Если б она хоть раз взглянула на него!..

– Подумай, Вера! – горячо продолжал он. – Никто не знает, как долго я останусь комендантом Дарьино! Я – офицер, меня могут в любой момент отправить куда-нибудь в другое место. Что с тобой будет, если ты лишишься моего покровительства?! Тот, кто заменит меня, вряд ли убережёт тебя от отправки в Германию, а может, ещё от чего похуже!..

Вера вдруг ожила, резко повернулась в его сторону. Гневно блеснули широко открытые серые глаза.

– Не трудитесь зря, герр Штольц! Что со мной будет, то и будет! Я ваша подчинённая и не более того. Ни на что другое не рассчитывайте! Разумеется, вы можете по-прежнему применять ко мне силу, демонстрировать мне, что я в полной вашей власти! Уверяю вас, я и так это знаю!

Она горько усмехнулась.

– Но я вовсе не хочу применять силу… – попытался возразить Генрих.

– Однако вы это сделали! – возмущённо перебила его Вера. – Нам больше не о чем говорить! Извините, но мне надо собираться на работу, герр Штольц, если вы, разумеется, ещё меня не уволили! И пожалуйста, заберите то, что вы принесли. Мне ничего от вас не надо!

Она опять отвернулась, застыла, ожившая было статуя снова окаменела.

Генрих понял, что разговор окончен.

По крайней мере, в этот раз.

Убеждать её сейчас бесполезно. Надо дать ей время, это лучшее, что можно сделать в данной ситуации.

Он встал с места, надел фуражку.

– Подумайте, о чём я вам сказал, Вера, – мягко произнёс он, опять переходя на дистанционное, официальное «вы». – Я очень надеюсь, что вы измените своё мнение!

Штольц ушёл.

Вера не шелохнулась, пока вдали окончательно не затих шум его проклятой машины.

Настоящее животное!

У него и слов-то человеческих нету!.. Похоже, этот немец нисколько не раскаивается в том, что совершил. Продолжает её шантажировать, напоминает, как она от него зависит.

Мерзавец!..

Явился извиняться с продуктами в руках. Даже не понял, что тем самым унижает её ещё больше. Это он с ней расплачивается таким образом. Наверное, упивается своим благородством – заплатил шлюхе и больше ничего ей не должен.

Она с ненавистью посмотрела на оставленные на столе пакеты. Вот, значит, какова её цена. Её тридцать сребренников – килограмм свиной колбасы.

ГЛАВА 16 БЕДА

Почти ничего не изменилось в их отношениях за два прошедших месяца. Он ещё пару раз приезжал, опять пытался говорить с ней, но эти разговоры кончались ничем, Вера замыкалась, плакала, и Генрих, раздосадованный, уходил, проклиная про себя чёртово славянское упрямство.

В конце концов, он решил ждать, оставить её в покое на какой-то период. Главное, что она рядом, под его надзором, он видел и слышал её ежедневно.