Звезда волхвов

   Едва коснувшись заветной мечты Егор внутренне ожил. Будучи человеком нового времени, он мыслил масштабно и смело. Весной он насадит сад, распашет угодья до Забыти, выкопает рыбный пруд и заложит пасеку. Мечта о родовом поместье, оазисе счастья и благополучия, казалась близкой и осуществимой. Конечно, кредита в банке хватит в обрез, но он все же обязательно купит верховую кобылку и, как «с картины генерал», будет триумфально объезжать «участок». Грудь распирало под натиском этой мечты. О том, что за зиму в районе охотники за металлом дважды срезали провода высоковольтной ЛЭП, и в тусклых стариковских хибарах гасли даже «лампочки Ильича», о том, что по округе шныряют мобильные банды кавказцев, а леса и озера полны безработных браконьеров, он старался не думать. А задуматься бы не мешало. В свете таких перспектив, охрана родового Эдема посреди обезлюдевшей и заросшей сорняками округи будет под силу разве что Архангелу с огненным мечом. Но увлеченный светлой мечтой о собственном «русском рае», Егор не желал пятнать радужный остов будущего страхами, опасениями и скаредными подсчетами.

   На прощание Алена перекрестила его грудь и трижды поцеловала.

   В сумерках белой ночи Егор ехал с погашенными фарами через поле и пересохшую речную балку. На окраине Царева луга он остановил машину и оставил под навесом высокой ветлы. С этой стороны Утес отбрасывал широкую лунную тень, и Егор уверенно двинулся туда, где днем Анчар обнаружил пролаз в ограждении. Прячась за кустами от возможных камер наблюдения, он прошел вытоптанную полянку, где пес завалил охранника, и двинулся по склону вверх, карабкаясь с уступа на уступ. За кустами терновника, под широким камнем, вросшим в склон, Егор нашел едва приметный узкий провал-штольню, тот самый, где когда-то играл пацаненком. «Пещера нимф», «Великий Пан»? Откуда это? Ах, ну да, стихи, которые читала хрупкая барышня.

   Рядом с лазом росла приземистая кривая сосенка, к ее корням была привязана новая прочная веревка. Вероятно, ее привязала девушка или тот, кто знал тайну ее исчезновения. На дне лаза Севергин засветил яркий фонарик и двинулся по узкому коридору в глубину горы. Воздух здесь хорошо продувался. Когда-то из этих пещер вынимали известняк для собора. Штольни, сети галерей и искусственные выработки соединялись с естественными ходами.

   Егор шел вдоль русла древней старицы. Вскоре подземелье разошлось на два рукава. Севергин обследовал правый. Через час ход круто оборвался, внизу под карнизом плескалась вода. Он вернулся и на этот раз пошел вдоль другого русла, расставляя отметины на его известковых берегах. Под ногами захрустела стеклянная «щетка», значит, он попал на старые соляные выработки. Стены подземелья искрились, как новогодний иней. В старину монастырские крестьяне добывали здесь соль, пока выработки не опустели. В широких, вырубленных в скале нишах все еще попадались остатки широких ступальных колес и лебедок. Севергин находился почти под монастырем, но очень далеко от поверхности. Здесь было по-зимнему холодно, но разогретый движением, он не замечал этого. Слабый звук родился и замер в глубине горы. Егор резко остановился, вслушиваясь в мертвое молчание пещер. По телу скользнул озноб. Такое бывало с ним в армии, когда в ночном наряде обходил КСП. Тогда от не видимой во тьме опасности подрагивали поджилки, и мгла казалось живой, затаившейся, готовой к прыжку.

   В сердце холма звенел слабый человеческий голос. Сдерживая дыханье, Егор слушал тихое монотонное пение. Преодолевая зябкую дрожь, он пошел на голос. Пение набирало силу, нарастало глухим рокотом. Впереди мелькнул огонек. Сквозь соляные выросты заиграл слабый свет, как от малой свечи, поставленной на пол. Робкий светоч был далеко, но ровный коридор, как труба телескопа, был направлен на этот огонек. Севергин погасил фонарик и двинулся к свету. С хрустом обломилась под ногой соляная «щетка». Свеча погасла. Он включил фонарик и прошел до конца рукава. На полу дымилась задутая свеча. Он достал мобильник и попытался набрать номер управления, но сигнал тонул в каменной толще.

   В глубине горы стукнул камень, и Севергин ринулся на звук. В пляшущем свете фонарика качались стены и ходили ходуном старинные деревянные крепи и обрушенные балки. Раз или два он слышал тяжелые медленные шаги, и он почти нагонял невидимку, но всякий раз тот уходил одному ему известными ходами. Севергин приказывал неизвестному остановиться, но в ответ похохатывало эхо и замирало тусклым шепотом. Внезапный удар по темени рассыпался в мозгу снопом искр, яростная жгучая боль залила затылок, в ушах замер грохот обвала.

Глава 10 Звезда волхвов

   И умер я, и видел пламя,

   Не виданное никогда,

   Пред ослепленными глазами

   Светилась синяя звезда.

Н. Гумилев

    Ожидая отца Нектария, владыка Валерий поливал рослый фикус с огненной вспышкой бутона на верхушке.