Звезда волхвов

   «Восьмой, восьмой», – владыка Валерий вспоминал церковную гематрию, науку священных чисел, в которой он был весьма сведущ. – «Восемь – число женское, число самой Богородицы, именно ее восьмиконечная звезда считается символом Руси. По церковному преданию, Мир и Творение переживают свой седьмой день, поэтому число „восемь“ имеет значение будущего века. Восьмиконечная звезда символизирует грядущее царствие Спасителя, Неопалимую Купину и звезду Волхвов, что вела персидских царей к колыбели Христа...»

   Владыка не был романтиком, но все же и он верил в счастливые перемены и даже внезапное чудо, когда за седьмым днем недели наступит не новый понедельник (что есть лишь дурная бесконечность), а пробьет воистину новый восьмой день, и мир вступит в пору преображения.

   – Так что схимник? – переспросил владыка.

   – Старец ушел в затвор после бойни у Белого дома в девяносто третьем и с тех пор не покидает кельи.

   – На его месте я поступил бы так же.

   – Теперь отец Феодор просит найти молодой кедр!

   – Всего-то... А дальше?

   – Когда будет высажено последнее восьмое дерево, можно будет прочесть некий знак или слово, а может быть и имя. Наш садовник уже выбрал деревце.

   – Это Богованя-то? Странная личность. Таким в монастыре не место, а ты его опекаешь.

   – Богованя – здесь уже без малого шестьдесят лет... столько же, сколько и отец Феодор.

   – За столько лет постриг принять не удосужился. Ну да ладно... Чего ты хочешь? Угрожаешь ты мне, что ли, этим знаком? С чего это ты вздумал читать мне энциклики? – нахмурился владыка.

   Будучи в гневе, он привычно переходил на «ты».

   – Госпожа Плотникова...

   – Плотникова? При чем тут она?

   – ...Она получила ваше благословение на вырубку части леса по склону холма, как раз там, где высажены кедры.

   – Этот участок нужен для постройки второй очереди завода. Средства от продажи воды пойдут на восстановление епархии, на помощь сиротам и беднякам!

   – Владыка, если исчезнет хотя бы одно дерево, то заповедный знак не будет прочитан. Нужно срочно остановить деятельность Плотниковой на землях монастыря.

   – Я подумаю над этим, – пообещал владыка.

   Тит принес большой электрический самовар и блюдо с золотистыми калачами.

   – Надобно подкрепиться, и в путь! – скомандовал владыка.

   Отец Нектарий осторожно снял со стола Сион, намереваясь унести его в покои. Внутри серебряной шкатулки предательски звякнул металл.

   – Вот как, мы еще не все достали? – Владыка вынул из ковчега большой кованый ключ. – Что это такое?

   – Это ключ... От решетки в подвале, – обреченно прошептал отец Нектарий.

   – Пусть пока хранится у меня. – Владыка посмотрел на часы. – Первый час ночи. Пора, батюшка, пора...

   Поздней ночью владыка и настоятель в сопровождении Тита спустились в подземелье. Звук шагов многократно дробился под сводами подвала, и даже скрип песчинок под подошвами обрастал зычным эхом.

   – У католиков есть храмы, где эхо играет по двенадцать раз, – заметил владыка.

   – Похоже, к этим подвалам когда-то приложило руку братство каменотесов , – добавил отец Нектарий. – Работая в монастырском подземелье, мастер Брандт мог вызнать и тайну монастыря. Хорошо, если он был только лютеранином, а не масоном.

   Тит светил мощным фонарем, и святые отцы быстро миновали коридоры, где уже были днем, и вскоре вышли к подземному кладбищу.

   Тит отодвинул заслонку: ниша склепа была пуста.

   Владыка Валерий пошатнулся. В ушах, не умолкая, бил колокол, в висках шумел кровяной прибой. Не веря своим глазам, владыка фонарем обшарил склеп и подземелье. Встав на четвереньки, Тит по-собачьи обнюхал пол и поднял светлую каплю с обрывком цепочки – серебряный амулет: рогатый ромбик о восьми концах. Этот же знак «рыбы» был нацарапан на стене рядом с решеткой.

Глава 11 «Рашен экзотик»

   Плоть человека – свиток, на котором

   Отмечены все даты бытия.

М. Волошин

    Едва сознание вернулось, Севергин оперся о стену и неловко сел. Ощупал голову: на пальцах осталось теплое, липкое. Удар пришелся вскользь по затылку и немного рассадил кожу. В висках гудело и потрескивало, как при легкой контузии. Подсвеченный циферблат часов показывал пятый час. Робкий свет сочился сквозь жерло лаза, оттуда веял свежий ветерок, и это настойчивое прохладное дуновение в конце концов и вернуло его к жизни. Кто нанес ему удар: случайный камень, вывалившийся из сгнившей крепи, или тот, кого он выслеживал в катакомбах? Кто оттащил его по штольне к выходу, до которого он бы нескоро добрался? Даже фонарик, выпавший из его рук в момент удара, теперь был аккуратно пристегнут к поясу. Потирая отбитый бок, Егор двинулся к выходу из пещер. С холма спустился к Забыти, умылся и привел себя в порядок.

   Ранним утром он был в Сосенцах. Из вестибюля гостиницы позвонил Квиту.

   – Борис, у меня ЧП на участке. Надо срочно встретиться.

   – Докладывайте, лейтенант, – позевывая, отозвался Квит, – только покороче...