Звезда волхвов

   Престарелая дама со значком музейного работника записала его в книгу посетителей и проводила до высоких дверей из мореного дуба с фарфоровой визиткой: «Касьян Ярославович Черносвитов».

   Седеющий красавец располагался за антикварным столом с грифонами. Приветствуя следователя, он поднял вверх сложенные ладони.

   – Хайре! «Радуйся», как говорили древние греки, – перевел он свой жест. – «Радуйся и веселись, – вторили им египтяне, – ибо завтра, ты будешь, подобен сему», – и хозяин кабинета показал на скорбные останки мумии под прозрачным саркофагом. – К сожалению, эта языческая радость бытия почти утрачена нами! Простите великодушно, я ограничен во времени, поэтому внимательно слушаю вас.

   – В настоящее время я веду дело о смерти Лады Ивлевой, – начал Егор.

   – О, Боги, вот в чем дело... Так... А позвольте вас спросить, почему вы решили, что именно я могу консультировать по поводу несчастного случая с молодой актрисой?

   – Я опрашиваю всех, кто знал девушку. Севергин, как неопытный музыкант, вразнобой давил на клавиши:

   – При каких обстоятельствах вы познакомились?

   Черносвитов надменно пожал плечами:

   – Она пару раз приходила в студию, вот, пожалуй, и все...

   – Она училась у вас?

   – Нет, у меня занимался один молодой художник. Он осваивал класс реставрации. По-моему, у них был роман.

   – Барятинский?

   Черносвитов бросил мрачный взгляд на следователя:

   – Зачем эти «кошки-мышки»? Если вы пришли снимать показания, так извольте. У меня мало времени.

   «Ну, если даже Кощей Бессмертный ограничен во времени, то и впрямь надо поторопиться», – усмехнулся Егор и продолжил:

   – Я знаю, что вы познакомили ее с Версинецким...

   – Да... Я порекомендовал симпатичную девчушку. Это что, преступление? Если это допрос, тогда потрудитесь вызвать меня официально.

   – Не стоит торопить события. Скажите, над чем работал Барятинский?

   – Как все студийцы, он реставрировал старинные иконы для действующих монастырей. Это была практически благотворительная акция, все деньги мы перечислили на счета патриархии.

   – Над какой иконой он работал? Ведь у вас наверняка есть учет.

   Черносвитов набрал на компьютере код и высветил список.

   – «Гора Нерукосечная», – прочел через его плечо Севергин. – «Свято-Покровский мужской монастырь, г. Сосенцы».

   – Я могу увидеть эту икону?

   – Для этого придется спуститься в наши запасники.

   – Спускаемся!

   Они прошли мрачный зал египетских древностей, этрусскую коллекцию и «арсенал».

   Глядя на развешанные по стенам мушкеты и аркебузы, Егор зажегся мальчишеским интересом к боевому металлу, и это не укрылось от его «визави».

   – Позвольте вас немного развлечь, – остановил Егора Черносвитов. – Вы последний посетитель музея, кто наслаждается этим изысканным зрелищем. На днях коллекция отбывает в Германию.

   Они вошли в узкую залу, похожую на пенал. Дуэльные пистолеты и кремниевые ружья, великолепные именные экземпляры и раритетные двустволки с мнимым спокойствием лежали в музейных витринах.

   – Убийство на охоте сродни ритуалу, и оно должно быть обставлено с роскошью. – Черносвитов взвешивал на руке легкие изящные двустволки и, как ребенок, любовался отделкой. – Это оружие столь изящно и гармонично, что превращает охоту в благородный поединок. Посмотрите, с этим ружьем охотился русский царь, а вот с этим австрийский монарх. Это поистине царское оружие, драгоценное дитя искусства и техники. Оцените это цевье из орехового комля двадцатилетней выдержки, перламутровую инкрустацию и гравировку в технике «булино». Рядом с этим воистину императорским оружием современная убойная сила типа «Сайги», «Вепря» или «Тигра» выглядит, как ломовая лошадь перед скакуном арабской крови.

   Егор с невольным замиранием сердца гладил вороненый металл и ласкал полированное дерево.

   В зале холодного оружия Черносвитов отключил сигнализацию и вынул из-под пуленепробиваемого колпака узкий кинжал, похожий на стилет.

   – А вот самый древний экспонат нашей коллекции. – Черносвитов протянул следователю серебряный кинжал с костяной рукоятью.

   Севергин взвесил в ладонях литую тяжесть, разглядывая черненую вязь вдоль клинка.

   – У этого экспоната страшная история. Его нашли «Черные следопыты» рядом с останками немецкого генерала в Мясном бору. Эсэсовец принадлежал к высокому рангу. Известно, что они носили при себе ритуальные серебряные кинжалы с насечками-рунами. В тот же день следопыт, обнаруживший эту штуковину, подорвался на немецкой мине. Второй и третий владельцы кинжала тоже не задержались на земле. Последний его хозяин зарыл кинжал в лесной полосе. Надеюсь, что эта черная цепь жертв уже оборвалась.

   – Это знак Великой Богини? – Егор указал на знакомую руну-ромб, вырезанную на костяной рукояти.

   – Вы проницательны. Будьте осторожны! – вскрикнул Черносвитов и вынул нож из рук Севергина.

   На служебном лифте они спустились в подвал.

   Черносвитов зажег свет. На пьедестале, покрытом белым полотном, сияла икона. Промытая и очищенная от копоти, она светилась изумрудной зеленью и охрой.