Звезда Ворона

Феликс успел увидеть, как охранники Каа грубо схватили под руки надсмотрщика, который испуганно стал вертеть головой, но слов его маленький никс уже не смог услышать. Воспоминание стало испаряться, и Феликс последний раз метнул взгляд на узника, стараясь понять, где он его видел. Ему было очень трудно выудить из своей памяти вещи, которые с ним происходили в реальной жизни, но зато он теперь хорошо помнил все, что видел во снах. Эти воспоминания будто бы перекрыли те, иные, принадлежащие другой жизни. Оба мира будто поменялись местами.

Не успел Феликс все как следует обдумать, как вновь очутился в грозовых тучах. Но теперь они были другими. Раньше это были тяжелые бугристые облака, в которых сверкали золотые молнии, а теперь они больше напоминали рваную ткань тумана, в которой то и дело вспыхивали сгустки разноцветного света. Сначала Феликс не обращал на них внимания, но затем стал замечать тени, которые стали проявляться на фоне этих вспышек. Он видел очертания большого зала без потолка, похожего на старую библиотеку, и необычный трон, собранный из многочисленных каменных плит и толстых фолиантов. Еще он увидел очертания людей, которые бродили между огромных полок, словно поглощенные великими мыслями ученые. И пока он вглядывался в эти образы, его сердце наполнялось необъяснимым волнением. Он чувствовал присутствие вселенской силы, которая сводила с ума и манила древними тайнами. Нечто похожее Феликс испытал, когда безумный астролог Камалладин призвал в свой кабинет потустороннего посланца. Но в тоже время Феликс ощущал, что эта сила не желает ему зла. Она будто бы изучала его.

А тем временем туман стал чуть более прозрачным, и Феликс смог увидеть, что на троне из каменных плит сидит необычайно странная фигура. Это была безволосая женщина, которая держала в правой руке старый, но в то же время притягивающий взгляд фонарь со странным, мистическим свечением. Вторая же, левая рука, у нее отсутствовала, и за место нее было белое крыло, которым женщина прикрывала свою грудь. Правой ступни у нее тоже не было, и она поджала обрубок ноги к своему телу, словно нищий, который просит милостыню. Вторая же нога была опущена вниз, и свисала с ее высокого трона. У женщины было три глаза, один из которых находился на лбу, но открыт был лишь левый, в котором Феликс увидел двойной зрачок. Но самым необычным в ее облике был рот, из которого вылезала радужная кобра, обвиваясь вокруг лысой головы, и распахнув свой капюшон над затылком женщины, словно какой-то живой нимб. Феликс отметил, что рисунок на чешуе змеи тоже был непривычным, и все время менялся, как у хамелеона, и был очень яркий и гипнотизирующий.

Дрожа всем телом, словно загнанный кролик, Феликс застыл перед потусторонним существом, ожидая, какую судьбу оно ему подготовит. Но первый страх постепенно стал отступать, сменяясь любопытством и священным трепетом, от познания чего-то нового. Женщина тоже смотрела на него с любопытством, и что более странно, с любовью. В голове маленького никса тут же возник чарующий голос Рануила, но слова были не те, которые он слышал от небесного посланника. Казалось, что невидимый герольд говорит устами ангела.

— «Ингораш, Мать Хаоса, Знаний и Тайн…» «…больше всех любила она людей, ибо радостно ей было видеть их разноликость и непостоянство…» «…и никто из Высших не знал, о чем думает она, и какие пути избирает…».

Феликс стоял, раскрыв рот, будто слабоумный дурак. Он не мог отвести взгляд от переливающегося капюшона кобры, который завораживал его своими переменчивыми узорами и разноцветными бликами. И лишь новые слова, которые обрушились на него, словно гром, и прошли дрожью сквозь его сознание и тело, заставили маленького никса прийти в себя.

— ОСТЕРЕГАЙСЯ ЛОЖНОГО СВЕТА! ЛИШЬ ПЕРВОРОДНОЕ ПЛАМЯ УКАЖЕТ ИСТИНУ!

Феликсу показалось, что слова исходят от переменчивого рисунка на чешуе змеи. Каждому звуку был определен свой цвет и узор, который менялся, в зависимости от слова. Волнительный трепет еще раз прошелся по его телу, словно внезапно налетевший теплый ветер, принесший с собой целую волну неизвестных ему запахов. Слова врезались в его сознание, и Феликс понял, что они были подобраны очень тщательно, и произнесены с великой заботой. Он помнил, как на него обрушились слова Иакира, словно огромная нога, грозившаяся раздавить его тело и сознание. А сейчас он испытывал лишь приятное чувство близости к чему-то всемогущему, к чему-то, что стремится защитить его.