Звезда Ворона

Опасения маленького никса не были пустыми. Он действительно беспокоился за жизни своих друзей, включая и самого беспечного Маверика. Алхимия в Стелларии была под строжайшим запретом. Небесный Синод из священного города Яричка запретил ее еще шестьсот лет назад, когда множество алхимиков, предав безумного императора Костанзо Ленхарда, присоединились к королеве Белланимы Зулу в священном походе на Мидденхол. Тогда Небесный Синод объявил всех алхимиков еретиками и предателями, навсегда запретив практиковать это искусство в империи. Вскоре, через двести лет, под давлением императорской семьи, Белланима также была вынуждена признать всех алхимиков вне закона. Но в отличии от Ярички, строгие и принципиальные инквизиторы которой сразу казнили алхимиков на месте, белланийские палачи и цепные ведьмы не убивали этих безумных ученых, а лишь забирали их на восьмой ярус своей жуткой тюрьмы, где те, в довольно приличных для узников условиях, могли и дальше богохульствовать, на зло Святой Церкви. Более того, белланийские лаборатории и гемоторфные сады стали настолько популярны среди алхимиков, что находились отчаянные безумцы, которые по своей воле отдавались в руки цепных ведьм, чтобы продолжить свои изыскания в этой страшной тюрьме. Когда Феликс отбывал срок, он ни раз слышал о том, что заключенных, приговоренных к смерти, отдают алхимикам, чтобы те ставили на них свои бесчеловечные эксперименты. Ему даже удалось познакомиться с некоторыми из этих ученых. Сложно было представить, что творится в голове у этих странных людей, и Феликс много раз ловил на себе их зловещие взгляды. Возможно, атмосфера безысходности и бесконечные крики стенающих воронов помутнили их рассудок, и теперь они видят в людях только лишь мешки с органами, которые необходимо разложить по колбам.

Но Маверик, к счастью, сильно отличался от белланийских алхимиков. Параконсул бывшего претора Вестерклова был вынужден присоединиться к повстанцам, так как Анастериан, а если быть точнее, то его мать — Моргайза, постарались избавиться от всех подручных предыдущего правителя западных земель. На самом деле почти все в империи знали, что главой в семье Тенебрисов была именно Моргайза, а ее младший сын лишь инструментом в ее темных делах. Анастериан подослал к алхимику убийц, но Маверик смог перехитрить их, и с помощью зелий изменил им память, внушив, что те выполнили свое задание. Но хоть Маверик с виду и не наводил тот страх, какой источали его белланийские собратья, опасность он представлял не меньшую, и в какой-то мере даже более безумную и непредсказуемую. За невысоким ростом и непримечательной внешностью стояло чудовище, которое обожало взрывать все, что находилось в поле его видимости, и поджигать то, что в принципе не могло загореться. Как-то раз, после крепкой попойки, Маверику удалось взорвать половину конюшни у постоялого двора в Тимберлоре. И хотя тот уверял, что в этот момент он спал, и что все зелья после взрыва были целыми, Феликс дал зарок, что больше не будет пить вместе с алхимиками. Но не могла же конюшня, рядом с которой стояла карета Маверика, сама захотеть себя взорвать?

— Я слышала, что у Анастериана тоже есть свой личный алхимик. Делрой говорил, что он довольно искусный в своем деле. — проговорила Мавис.

Они только что преодолели природный коридор из лесных сосен, и выбрались на широкую дорогу, которая тянулась через небольшое заросшее дикой колбой поле. Полуденное солнце тут же нацелило свои золотые лучи прямо в веснушчатую физиономию Феликса, и его непослушные волосы еще больше стали походить на маленький стог сена, который Владыка Неба водрузил на голову маленького никса.

— Я тоже слышал про него. — кивнул Гантэр. — Странный тип в маске и с рапирой. Нужно будет разобраться с ним прежде, чем он сможет проделать какой-нибудь из своих дьявольских фокусов.

Слушая этот разговор, Феликс вдруг почувствовал, что кто-то легонько дергает его за рукав. А затем огромная тяжелая рука мягко водрузилась ему на голову и осторожно погладила его.

— Маленький мышь. — раздался хриплый голос, и свет солнца тут же заслонило бородатое лицо одного из никсов. — Расскажи еще какую-нибудь интересную историю.

Прикрыв глаза, Феликс неслышно помолился святой Силестии, чтобы впредь она избавила его от столь докучливых спутников. Но когда он снова открыл глаза, то вновь увидел татуированное лицо никса, которое расплылось в наивной детской улыбке, выставив на свет плохие зубы.

— Почему бы тебе не спеть песню со своими друзьями. — предложил Феликс, кивнув в сторону группы всадников, которые распевали довольно веселую дорожную песню про Олуха Одо и Леди-на-Сене. Их громкие голоса разносились среди обступивших их лесных деревьев:

В полях колосистых стог сена стоял

А в нем наш Одос похмельем лежал

Прятался Одо, от меча и закона

Прятался и задремал!

А вот золотистая леди,

Пришла с полей отдохнуть