Звезда заводской многотиражки (СИ)

Как назло, ни одного такси в доступной окрестности не было. Так что я двинулся дальше, потому что стоять вообще было нельзя, ноги в осенних ботинках моментально леденели.

Чтобы чем-то занять голову, я повторял про себя только что полученные от Лизаветы обрывочные воспоминания о своем пребывании в Москве. Авторучка с девушкой, элегантная дама из квартиры на Котельнической набережной, «Синий-синий иней лег на провода...», конфеты с вишневым ликером...

Я был так занят тем, что следил, чтобы не навернуться на каждом, что не обратил внимания на три вынырнувшие из подворотни тени.

— Закурить не найдется, дядя? — прогнусавил над самым ухом мерзкий голос.

— Не курю и вам не советую, — почти на автомате отозвался я. Уличное ограбление? То самое, которых в Союзе вроде как и не было совсем?

— А я вроде совета твоего и не спрашивал, дядя, — говорящий приблизился почти вплотную, не меня пахнуло табачным перегаром. Расклад был не в мою пользу, конечно. Наглая гнусавая рожа был субтильнее и старше. Зато двое его молчаливых приятелей выглядели более опасными. Да что там, их было трое, ботинки у них явно на льду не разъезжались, зато я еле держался на ногах. Один раз толкни, и вот я уже беспомощно валяюсь на обледенелом тротуаре. Хочешь пинай ногами, хочешь — бери что хочешь.

Ну то есть, побарахтаемся, конечно, вот уж точно не буду совать охамевшей шпане кошелек и мобилу, лишь бы не трогали. Хотя стоп, какую еще мобилу?

От первого удара я уклонился чисто инстинктивно. Бил тот, что справа. Не очень чтобы прицельно и сильно, явно чтобы просто мое шаткое равновесие нарушить.

Но я на ногах устоял, успев согнуть колени и найти одной ногой не очень скользкое место. Все трое двинулись на меня.

Шансов на победу — ноль. Убежать — хрена лысого у меня получится сделать хотя бы десяток шагов и не навернуться. Значит надо сосредоточиться на том, чтобы выйти из ситуации с наименьшими, так сказать, потерями. Читай — живым.

— Вам что надо-то, хлопцы? — сказал я, обшаривая быстрыми взглядами окружающую реальность. Тротуар, бордюр, промерзший павильончик автобусной остановки, крохотная будка билетной кассы. Вдоль дороги — кирпичная хрущоба с темными окнами, только на третьем этаже в окне мерцает тусклый свет ночника.

— Что надо мы и сами возьмем, дядя, — прогнусавил щуплый заводила. Темно еще, блин. Ни хрена не видно, только силуэты и глаза иногда поблескивают.

— А может договоримся как-нибудь? — отступая на чуть согнутых ногах в сторону остановки, спросил я. Еще старался не выпустить из вида второго здоровяка, который принялся неспешно обходить меня слева. Что это такое он достал из-за пазухи? Палка? Кусок трубы?

Что-то все хуже и хуже. Как-то недооценил я опасность, расслабился в ванильных советских реалиях. Им теперь явно не мой кошелек нужен. Ну или скорее не только он.

Хотя очень вряд ли они поджидали тут конкретно меня. Слишком уж непредсказуемым был сегодня вечером мой путь по городу. Разве что следили от самого завода.

Да ну, глупости...

Я увернулся от кулака, летящего в голову, и чуть не навернулся сразу же. Нога потеряла нескользкую опору и поехала куда-то назад.

— Пожар! — заорал я. — Горим! Пожар!

Тупая идея, но вдруг...

Обходивший меня здоровяк пропал из моего поля зрения и напомнил о своем существовании самым неприятным образом — я получил удар чем-то твердым в плечо. Пальто и свитер удар сгладили, так что кость вроде не сломалась.

Я заскользил к павильончику остановки. Не знаю даже, зачем. Наверное, за третьей точкой опоры. И споткнулся, отломав ком снегольда размером с кирпич. И вот тут я на ногах не удержался.

Думать стало вообще некогда. Под руку подвернулся тот самый снежный камень. Обжег мне холодом голые пальцы.

Я замахнулся и со всей дури швырнул его в сторону дома. Молясь только о том, чтобы он не попал тупо в кирпичную стену.

Зазвенело разбитое стекло. И в этот же момент по мне прилетело несколько ударов, один из которых, дубинкой по голове, отправил меня в вязкое небытие...

Сквозь вату я услышал сначала визгливую ругань какой-то тетки на всю улицу. Потом вой милицейской сирены. Потом удаляющийся топот троицы.

Потом все было какими-то отрывками. Кто-то светил мне в лицо фонариком. Чьи-то руки слаженно поднимали мое тело и перекладывали на носилки. Успел подумать саркастично, что вот, мол, теперь и не надо переживать, открыта ночью у нас общага или нет. Потом я еще разок приложился головой в машине скорой помощи. Надеюсь, это все-таки скорая, а не труповозка. А то окажусь опять в дежурство Веника, то-то он обрадуется...

Был момент, когда я даже пытался что-то сказать. Кажется. Не уверен. Может я только думал, что пытаюсь.

Потом машина остановилась, и меня снова куда-то поволокли.

— В травме мест нет! — заявил женский голос.

— А куда его тогда? — пробасил мужской.

— Давай в нервное, там пустых коек полно, — сказала женщина. — Врач утром придет, переведет, если надо будет. Череп же не пробит?