Звезданутые во мгле

— На всякий случай! — отрезал парень. — Мало ли, кто там вылупится?! Вдруг он не будет испытывать благодарность к тем, кто увез его из гнезда.

— Но там же не было никакого гнезда! Все взорвалось, ты что, не помнишь?

— Я-то помню, — ответил Герман, спеша к трюму. — А вот помнит ли он, у меня большие сомнения. Как там Охотник?

— Говорит, что нас сейчас всех сожрут, — вздохнул тихоход. — Почему вы все время ждете плохого?

Герман даже хихикнул от неожиданности. Как-то не ожидал такого вопроса от Кусто.

— Хорошо быть оптимистом! — улыбнулся парень, — Вроде ж столько времени уже путешествуем…

Лежнев заглядывал в трюм осторожно, опасаясь увидеть там нечто ужасное. Но яйцо пока еще оставалось яйцом, только как-то странно пульсировало. Герман мог бы поклясться, что его размеры не меняются в процессе этой пульсации, оно не светится и вообще никак не меняет своих параметров. Тем не менее, глядя на кристалл было совершенно очевидно — пульсирует. Как будто пытается раскрыться, но пока не получается, однако каждая новая попытка по чуть-чуть приближает его к закономерному финалу.

— И давно он так?

— Я сразу начал вас с Тианой будить, как только началось! Только вы долго не просыпались. Получается, полчаса примерно.

«Это он нас, получается, минут десять будил, — подсчитал Лежнев. — Да уж, укатали сивку крутые горки!»

Подходить к кристаллу не хотелось. Не то чтобы это казалось опасным, просто он откуда-то знал — какое бы то ни было вмешательство сейчас будет лишним. Герман настроился на долгое ожидание, уселся на заботливо выращенный тихоходом пуфик, и даже пожалел, что не прихватил что-нибудь перекусить. Оказалось, зря жалел. Доступная только в ощущениях пульсация все ускорялась, в какой-то момент Герману непреодолимо захотелось отвернуться, в глазах зачесалось. Парень смахнул набежавшие слезы, а когда зрение прояснилось, никакого яйца уже не было.

— Да! Ура! — закричал Кусто, не в силах сдержать восторга. — Я же говорил, что это дракон!

Посреди трюма по колено в крошеве из остатков скорлупы разворачивался и расправлял крылья сверкающий кристальный дракон. Он неуверенно встал на лапы, слегка покачнулся, будто бы встряхнулся… Сделал пару шагов, выйдя из остатков скорлупы, поднял крупную голову, распахнул пасть и зарычал. Рев выражал самые разные эмоции — восторг, радость, удовольствие, ярость, горе… Лежнев даже не успел удивиться, насколько четко всё это читается, потому что рык прервался, дракон хищно наклонился к полу и вцепился в него зубами.

— Ай! — взвизгнул Кусто, от которого только что оторвали приличный кусок. — Ох! Ты чего делаешь?!

— Да он тебя жрет! — крикнул Герман, и рванул к дракону замахиваясь мечом. Потом, когда Кусто прокручивал запись, Лежнев не мог не признать — вот в этот момент он выглядел по-настоящему эпично. Рыцарь в футуристическом скафандре с вибромечом бежит навстречу кристальному дракону, в зубах у которого кусок плоти тихохода. На лице ярость и решительность, мышцы так и играют… Ударить Герман не успел. Дракон плавным, но очень быстрым движением развернулся к нему, аккуратно прижал лапой, — ощущение было такое, как будто на грудь бетонную плиту положили, — и откусил «рыцарю» левую руку, которой он попытался заслониться. Скафандр этому никак не помешал, как будто Герман был одет не в самую лучшую защиту, какую только можно было представить, а в бумажную бутафорию.

Боль была адская, Кусто закричал, как будто это ему отгрызли что-то важное и попытался раздавить агрессора, не задев Лежнева. Ни то, ни другое не удалось. Дракон ловко подвинул к себе уже почти отброшенное движениями тихохода тело парня, а на попытки его раздавить даже внимания не обратил. Герман смотрел, как дракон приблизил к нему сверкающую морду. Время, как всегда в критической ситуации, растянулось чуть не до бесконечности. Правая рука все еще сжимала меч, однако парень сомневался, что сможет навредить агрессору хоть как-нибудь.

«А он значительно меньше, чем было яйцо», — мысль пришла в голову очень вовремя, Лежнев это сам понимал. Вместе с осознанием, что он вообще ничего не может сделать, пришло спокойствие. Даже боль в обрубке отодвинулась, стала почти не ощутимой. Время шло. Секунда за секундой. Даже с учетом эффекта от адреналинового всплеска его как-то слишком долго не едят. Парень уже прекратил вырываться — все равно бесполезно. Было очень печально, что его история закончится вот так, и еще было очень страшно за Кусто и Тиану, но сейчас парень четко понимал — с этим бороться не получается. Когти прижавшей его лапы сомкнулись на груди, и как-то даже аккуратно поднесли парня к морде.