Звездная бирема «Аквила». Рубеж

Но теоретические знания – это хорошо, снисходительная терпимость к странностям изнеженных данайцев – еще лучше, а вот когда ты, весь такой образованный и толерантный, оказываешься похищен и заперт в одном боте с представителем Данайского Союза, начинаешь смотреть на жизнь под несколько другим углом. Особенно на половую жизнь, если быть совсем уж точным.

Еще никогда в жизни Антоний не был так напуган. Похабные смешки девиц-вигилий – не в счет. Все-таки это были женщины, и определенного рода неприкосновенности психокорректора ничто с их стороны не угрожало. А тут… Данаец был вежлив и предупредителен, насколько это возможно в такой ситуации, и Антоний подозревал, что для него лично это плохой знак.

Похищенный психокорректор так увлекся своими переживаниями, что на всё остальное ему было практически плевать. Даже на то, что беглые аборигены прихватили с собой не только его, но и наварха собственной персоной.

Кстати, Ливию беглецы, видимо, сочли более опасной: женщину не только оглушили, но еще и связали ей руки монтажной лентой. Да и обошлись с ней грубовато – небрежно бросили на палубу в грузовом отсеке, рядом со скамьей для десантников, а пуниец, уходя в носовую часть бота, еще и пнул ее. Не то чтобы Антоний так уж рвался оказать ей помощь, однако видеть, как голова Аквилины периодически ударяется о крепеж скамейки, было тяжело.

Психокорректор покосился на данайца. Тот сидел напротив, поигрывал энергоплетью, широко улыбался и – лары и маны! – подмигивал. По спине Антония пробежал холодок. Ливии стоило бы прийти в себя… хотя бы для того, чтобы отвлечь похитителей от его, Антония, скромной персоны.

- Я должен ей помочь, - медленно проговорил он, стараясь как можно четче артикулировать каждое слово и подкрепляя речь жестами.

Данаец потряс головой, дескать, не слышу.

Антоний вздохнул и попробовал еще раз.

- Ей надо помочь. Она – наварх, ценный заложник. Позволь хотя бы уложить ее поудобней.

Данаец задумчиво склонил голову, поморщился и преувеличенно громко, что неудивительно для человека, страдающего временной глухотой, ответил:

- Я за тобой слежу.

Психокорректор расценил это как разрешение и, ежесекундно ожидая удара плетью, подобрался к телу наварха. И осторожно ее потряс, а когда не помогло – хлестнул по щекам:

- Ливия! Очнись!

- Еще раз сделаешь так – и расстанешься с тем, что заменяет тебе яйца, - прошипела наварх, не открывая глаз, и Антоний замер, очумело хлопая глазами.

- А…

- Наклонись ниже. Да не трясись так: данаец слишком увлекся созерцанием твоей задницы.

Ягодицы психокорректора рефлекторно сжались.

Она казалась абсолютно спокойной и даже расслабленной, в то время как Антония прошиб холодный пот, едва он представил себе, что энергоплеть может сделать с нервной системой наварха звездного корабля. Но удивляться бесстрашию Ливии не следовало: генная инженерия давно уже вторглась в ту область мозга, что контролирует эмоции. Там, где у Марциев прописана лояльность, у Ливиев наблюдается крайне низкий уровень страха. Умом наварх, может, и понимает, насколько крупно они оба влипли, но осознавать и чувствовать – это очень разные вещи.

«Сейчас она сделает из меня проклятого героя», - догадался Антоний, со всей обреченностью знатока человеческих душ понимая, что противиться приказам Ливии он не сможет. Лучше уж энергоплеть.

- Отвлеки его, - шепнула Ливия. – Мне нужно секунд десять, не больше. Вперед.

«Отвлечь? Как?! Как я должен его отвлечь, чем? - хотелось заорать несчастному психокорректору. - Штаны снять?»

Боевые искусства не входили в обучающий курс Антониев. Кроме оздоровительной гимнастики, направленной на контроль внутренней энергии, никаких рукомашеств и ногодрыжеств. Предполагалось, что настоящий знаток человеческой психики никогда не попадает в ситуацию, когда от него потребуется умение крепко врезать в челюсть недругу.

Все естество Луция Антония противилось грядущему смертобийству. От простого тычка энергоплетью хочется на стенку лезть, а это всего лишь минимальный разряд.

- Ей срочно нужна помощь! - проорал Антоний данайцу, а для убедительности принялся жестами объяснять, насколько серьезно положение пленницы. И приблизился к охраннику на расстояние, которое не позволяло нанести удар, не задев самого себя.

- Сядь на место! - тот пригрозил рукоятью, направленной в живот героя.

- Плохо! Ей плохо! Умрет! - не унимался психокорректор, до предела напрягая пресс. К слову, внутренние органы ему эти усилия не спасли бы, но разве у героев спрашивают, как им понравится некроз тканей печени.

Тем временем, Ливия подкатилась ближе, и как только данаец отвел взгляд, подсекла ему ноги, швырнув захватчика на пол. Со всего роста это больно, особенно голове.

- Лови энергоплеть! - рявкнула наварх.

И прежде, чем Антоний сумел осмыслить происходящее, рука без участия воли перехватила падающее оружие и направила его в солнечное сплетение поверженного данайца.

- Да ты прямо зверь, - ухмыльнулась Ливия. - Развяжи меня быстрее.