Звездная бирема «Аквила». Рубеж

Ловкие пальцы Дагона крючило от усилий донести до собрата по несчастью свое отчаянное желание вырваться. С пунийцами всегда так: они просто физически не способны держать в узде эмоции. Хочу бежать — и точка. Ни малейшей попытки остановиться и подумать над последствиями своих поступков, как для себя, так для остальных. Вот когда сказывается отсутствие какой-либо внятной репродуктивной политики в Пунийской республике.

«Сначала узнаем, что они хотят знать. На этом можно сыграть».

«Какая разница? Все равно в расход потом».

Дагон тщательно изобразил лицом вселенскую скорбь, вызвав у Марка острый приступ врожденного отвращения к истеричным варварам.

«Интересно, хоть кто-то из этих грязных двуногих животных способен достойно принять смерть? — мысленно вскипел пленник. — Сдохнуть так, чтобы врагу стало страшно, например? Что хорошего в такой откровенной нативности, когда человек весь во власти гормонов и просто не способен здраво мыслить?»

Старые вопросы, некоторым уже несколько десятков лет, а ответа как не было, так и нет.

На протяжении следующих 12 часов Ливия трижды собиралась пойти и взглянуть на пленников, пока за них не взялся Антоний, но каждый раз наварха что-то отвлекало. В первую очередь, конечно, трофейный корабль — источник не только ценных ресурсов, но и тихой грызни между бандой Фабриции и всем прочим экипажем. Урвать кусочек добычи хотели все, но шеф инженерного, неожиданно сговорившись с центурионом Петронием, заняла оборону и свирепо огрызалась на любителей сувениров. В итоге не прошло и суток с момента захвата патрульного судна, как его уже буквально выпотрошили, оставив только обшивку и детали, которые даже изобретательная Фабриция не нашла бы, куда приткнуть.

Отвлекать главного инженера в такие моменты изобретательского экстаза не следовало никому, поэтому Ливия, сделав пару осторожных запросов и получив раздраженный и уклончивый ответ, решила, что лучше взглянуть самой. Только осторожно. Желательно — из-за угла, чтобы ненароком не попасть под горячую руку Фабриции, вооруженную разводным ключом. Главный инженер резвилась не на своей территории, а в десантном ангаре левого борта. Что-то там они с Петронием затеяли эдакое с одним из ботов: то ли модифицировали двигатели, то ли системы наведения, а не исключено, что и орудийную турель пытались установить.

Ливия сдала вахту Квинту Марцию и, вместо того, что бы насладиться заслуженным отдыхом в своей персональной каюте, ведомая любопытством, отправилась в ангар. Предварительно убедившись, конечно, что там сейчас никого нет.

Ангар — это слишком громко сказано для корабля класса «Аквилы», но как иначе назвать помещение, где размещаются десантные боты? Биремы не комплектуют истребителями-«вультурами» или перехватчиками-«интерцепторами». «Аквила» и сама была той еще хищницей, компенсируя отсутствие истребителей собственной маневренностью и скоростью. По штату на биреме размещалась дюжина «гарпаго» (по шесть с каждого борта), пригодных как для перевозки десанта, так и, в случае необходимости, для использования в качестве спасательных шлюпок. Системы пилотирования ботов были упрощены настолько, что управлять ими мог даже рядовой манипуларий: просто забивай координаты, включай автопилот и лети себе. А вот мощным вооружением «гарпаго» похвастаться не могли. Но, похоже, именно этот просчет республиканских конструкторов и намеревалась исправить Фабриция, раз уж умудрилась не только спеться с Петронием, но и ни разу не сцепиться с командиром 1-й центурии.

Со временем наварх угадала. В стыковочном узле левого борта и впрямь не было ни души. Должно быть, умаявшись, Фабриция отправила свою утомленную банду отдыхать и сама пошла вздремнуть. Тем лучше, решила Ливия, и, выяснив, какой именно бот подвергся издевательствам ремонтников, принялась спокойно и вдумчиво изучать все изменения. О том, что надо бы пойти и проследить за допросом пленников, Аквилина как-то совсем забыла. Право, что интересного может быть в захваченных варварах? А вот орудийные системы «гарпаго», усиленные трофейными турелями — это действительно занимательно!

Все делают ошибки, подчас роковые, иногда непоправимые. Даже сенаторы. Даже преторы. А уж про психо-корректоров и говорить нечего. Профессиональная деформация потому что. Богатый опыт создает иллюзию, будто лучше всех знаешь, за какие ниточки нужно дергать других людей, чтобы половчее ими управлять. В тиши личного кабинета да над подневольными делать это сподручнее всего, само собой.