Звездная бирема «Аквила». Рубеж

Психокорректор судорожно вздохнул, выравнивая дыхание. Оставалось пожалеть лишь о том, что его собственная генетическая линия не предполагала столь явное усекновение чувства самосохранения. Чтобы вот так задорно глядеть на часы, отсчитывая последние секунды жизни, и говорить «Пока все идет хорошо!» Для этого нужно быть Ливием.

— Я жить хочу, вообще-то, — сказал он почти спокойно. — Возможно, я зря помог тебе освободиться? Верни всё, как было.

Странное это было чувство. Наверное, так выглядит абсолютная свобода. От всего. От обязательств и обязанностей.

— Сказала бы, я бы воткнул в тебя энергоплеть.

Наварх посмотрела на него с неприятным и брезгливым удивлением, словно на траянскую блоху, обнаруженную в белье. В глазах любого солдата Республики трусость — порок едва ли не страшнее, чем… Самый страшный порок, на самом деле. Хуже трусости нет ничего. Слабость — мать предательства.

— Антоний, вот именно поэтому я и не могу допустить, чтобы ты тоже попал в плен. Ты же сдашь нас всех, предашь, не задумываясь. Ты пинка под зад не выдержишь, не говоря уж о пытках. Ты слишком много знаешь, Антоний, о нас, об «Аквиле» и о Республике. И ты слишком хочешь жить. В этом-то и беда, — она пожала плечами. — Перегрузку реактора остановить нельзя. Смирись.

— Теперь ты меня оскорбляешь напоследок. Неблагодарная, — скорбно улыбнулся мужчина. Как же это в духе безумных пилотов! Обвинить в предательстве того, в ком еще осталось что-то человеческое.

— Правда — не оскорбление, — вздохнула Ливия и активировала плеть. — Но раз ты хочешь по-плохому, я могу ускорить процесс.

Три удара — и Антоний навсегда расстанется со страхом. Хотя… ему, в принципе, и двух хватит. Зато хоть скулить не будет.

Смириться не получилось, зато наружу полезли остатки иронии.

— О как! Будешь меня убивать за две минуты до смерти? Оригинально.

— Если не заткнешься — буду. Чтобы не отравлять себе последние мгновения соседством с таким слизняком, — она поморщилась. — Все, заткнись. Начинай молиться, осталось полторы минуты.

Ливия села на палубу, скрестив ноги в позе медитации. Набожность наварха никогда не выходила за разумные пределы, однако сейчас самое время пообщаться с ларами и манами, и богами тоже. Перед скорой встречей, заблаговременно предупредить, так сказать. В отсеке становилось все теплее, а в дверь кто-то ломился — безуспешно, впрочем. Но Ливия на это и ухом не вела, мысленно составляя четкий, по всем правилам, рапорт о происшествии. Вдруг придется отчитаться сразу по прибытии на берега Леты?

«Какой яркий, показательный пример базового психопрофиля Ливиев! И я не смогу сделать по нему монографию, — сокрушался мысленно Антоний. — Это была бы настоящая бомба, а не статья. Возможно, даже она бы попала в ежегодный каталог. Вот бы еще снять энцефалограмму. Прямо сейчас…»

Все же нет ничего горше, чем упущенные возможности.

В этот момент случилось сразу два события: бот содрогнулся, где-то в недрах его что-то заскрежетало и грохнуло. Тревога взревела в последний раз и захлебнулась, а механический голос предупредил с оттенком некоторого сожаления:

— Выполняется аварийный сброс реактора. Подтверждение. Реактор сброшен.

— Ага! — Ливия подскочила и хлопнула по плечу Антония. — Я так и знала! Ну, теперь послушаем, что нам скажут.

Словно в ответ, ожила панель интеркома:

— Наварх Аквилина? Есть минутка, чтобы поговорить?

Ливия усмехнулась, устраиваясь поудобней. Что-то ей подсказывало, что поговорить стоит. По ту сторону переборки в кресле пилота сидел определенно республиканец, причем — флотский офицер. Один из своих, сменивший сторону. Как тут устоять перед любопытством?

— О, это ты мне скажи, сколько у нас минуток, одна или, может быть, десять? Зависит от того, успел ты выйти на геосинхронную орбиту или нет.

Вопрос немаловажный. Если угнанный «гарпаго» еще не достиг гравитационного поля планеты, то остатков энергии и мощности маневровых двигателей не хватит, чтобы приземлиться. Он останется дрейфовать в пространстве. Тогда все вольные и невольные пассажиры бота просто задохнуться, ведь системы жизнеобеспечения поедают сейчас последние ресурсы. Или еще быстрее — замерзнут. За бортом, вообще-то, ледяная безжизненная пустота. Если же похититель каким-то чудом умудрился выйти хотя бы на высокую орбиту планеты, то законы физики сделают все остальное: бот потеряет управление, сойдет с орбиты и сгорит в атмосфере раньше, чем Антоний успеет пискнуть: «О, мы же разобьемся!» Но в принципе все эти варианты вполне устраивали Ливию. А на тот случай, если станет скучно, под рукой остается энергоплеть. Один удар — и наварха «Аквилы» уже ничто и никогда не побеспокоит.

— Минуток хватит, — отозвался Марк. — Клейт еще жив?

Не то, чтобы он сильно соскучился по данайцу. Однако ж, командир всегда должен знать, что происходит с его бойцами.

— С кем ты говоришь? — тут же насторожился Дагон. Слух к нему не вернулся, он читал по губам. И традиционно считал любого республиканца прирожденным заговорщиком.