Звездная бирема «Аквила». Рубеж

За возвращение наварха из медотсека выпили дружно, невзирая на чины, звания и симпатии, а еще единодушней — за избавление от тирании префекта. Ну, и за Фиделиса, конечно. Куда уж без него?

Переборки мельтешили, закручивались безумными спиралями и смыкались, потолок порхал над головой, как чокнутая бабочка, да и пол так и норовил выскользнуть из-под ног у наварха «Аквилы». Ливия подавила приступ тошноты и моргнула, не опуская вытянутые вперед руки.

— А теперь указательным пальцем правой руки дотронься до кончика носа, — скомандовал Антоний, маяча где-то на периферии сознания призрачным светло-зеленым пятном. — Хм… неплохо. Теперь — левой. Тебя тошнит?

Женщина бесстрастно выполнила требуемое. Внешне бесстрастно, конечно. Но как бы не кипело всё внутри у плененной медиками Ливии Терции, не признаваться же, что если ее и тошнит слегка, то точно не от теста, а скорее, от того, кто тестирует. Поэтому вопрос бывшего психо-куратора, а ныне — личного выедателя мозга, наварх проигнорировала.

— Отчет, Луций Антоний, — потребовала она и села обратно в крутящееся кресло, не дожидаясь разрешения. Ей еще три дня назад, с тех пор, как медики отменили постельный режим, надоела эта «игра в доктора», но наварх сдерживала эмоции до поры. Но теперь терпению Ливии пришел конец. Довольно с нее медицинских манипуляций, бесконечных тестов, больничной туники на голое тело и тапочек.

— Отчет, — повторила она, и это было уже не требование пациента, а приказ командира корабля.

Антоний вздрогнул и выразительно нахмурил светлые брови. К ледяным приказам наварха он, всегда знавший Ливию исключительно как объект своих исследований и подопечную, если не подопытную… короче, психокорректор очень старался привыкнуть, но пока еще в этом не преуспел.

— Я жду, — Ливия положила ногу на ногу и опустила руки на подлокотники «пыточного» кресла. — Вердикт, Антоний. И поживей.

— Похоже, что твоя нервная система возвращается к норме, — буркнул психокорректор, не скрывая своего недовольства этим командирским диктатом. — Если к такой, как ты, вообще применимо понятие «норма». Зато я не поручусь за стабильность твоей психики, Ливия Терция, и крайне не рекомендую тебе слияние с нейро-сетью корабля.

Что касается Слияния, то Ливия сама себе его тоже не рекомендовала, во всяком случае, сейчас. До тех пор, пока не убедится полностью и окончательно, что парфийский нейрофаг не нанес ее мозгу пусть незаметных, но фатальных повреждений. Скорость реакции, адекватность и тому подобные параметры можно было отлакировать в вирт-симуляциях, но настоящей проверкой станет только реальное, полноценное боевое Слияние. Но ошибка наварха во время такого «теста», скорее всего, будет последней и для нее самой, и для биремы, и для экипажа. И риск… Ливия ни за что не призналась бы не только Антонию, но вообще никому, даже Фиделису, что риск казался ей сейчас… слишком большим.

— Но командовать с мостика я могу, — она не спрашивала, а констатировала.

— Можешь, — вздохнул Луций Антоний, не столько подчиняясь силе, сколько устав спорить.

— Отлично!

Наварх и не подумала скрыть хищную радость, с аптериксовским изяществом (все-таки долгие часы в капсуле-регенераторе не прошли даром) выпорхнула из кресла и тут же принялась стаскивать с себя опостылевшее одеяние больной и немощной.

— Тогда я требую немедленного отчета о статусе корабля и флотилии в целом, а так же… — пропыхтела она, пойманная в ловушку складок больничной туники. Стягивать одежду через голову, не расстегнув воротник, было все-таки… недальновидно.

Вздохнув, Антоний в два движения освободил застрявшую голову наварха и помог ей раздеться окончательно. И заметил:

— Ливия Терция, я, к твоему сведению, персона неопределенного статуса. И Квинт Марций мне не докладывает. Хотя на совещание пригласил.

— Совещание? — Ливия, порозовев от всплеска активности, уже избавлялась от многочисленных датчиков, усеивавших все ее тело наподобие пиявок. Или клещей. — Совещание — это хорошо, это просто замечательно… Вот и сопроводи меня туда.

— Непременно, мой наварх, — психо-куратор с изворотливостью, свойственной людям его профессии, уже оценил и юмор ситуации, и возможные выгоды от содействия «побегу» Ливии из медотсека. — Но не раньше, чем ты оденешься. Хоть во что-нибудь.

— Что? — наварх, теперь уже полностью обнаженная, замерла и недоуменно моргнула. — А! Форма. Ну, конечно. И, разумеется, белье. Будь добр, Луций Антоний, займись этим, — и царственным жестом предложила психокорректору сгонять на склад за одежкой.

— Это означает, что я повышен до контубернала? — уточнил тот, не удержавшись от смешка.

— Пока еще нет, но я рассмотрю твою кандидатуру со всей тщательностью, — кривовато улыбнулась в ответ Ливия и, изогнувшись, потянулась снять датчики и со спины тоже. — Бегом!

Внезапно явиться на собранную Квинтом Марцием планёрку — это практически то же самое, что и воскреснуть. Уж не списал ли ее «летучий» префект вчистую, а?

— Вот и поглядим, — хмыкнула наварх, подцепляя ногтем очередной датчик. — И послушаем. Да.