Звездная дверь (СИ)

Справедливости ради, когда я чуток постояла на свежем — даже слишком, пожалуй, — воздухе, в голове у меня прояснилось, и о прошлой боли напоминала лишь лёгкая дурнота, которую без труда можно было списать в том числе и на то, что ужином я нынче снова пренебрегала.

С другой стороны — в «Утке» сейчас был разгар рабочего вечера, так что вполне можно было разжиться на кухне чем-то съестным и даже свежим, а не останками вчерашнего ужина.

Повеселев от этих мыслей, я нырнула в «Додж», даже не поморщившись от холодных капель, щедро нападавших за шиворот за время моего вальяжного дефиле от крыльца до машины, и заурчав моторов, неспешно вырулила на поздне-вечерние улицы Хиллса.

Глава 9

Мне без труда удалось припарковаться на привычном месте в переулке за «Пьяной уткой», хотя все места перед пабом — все три — были уже заняты. Впрочем, местные завсегдатаи как правило приходили сюда пешком, с расчётом на то, что убираться будут ползком…

Через мутноватое стекло входной двери на тротуар лился тёплый жёлтый свет, а изнутри доносился гомон голосов, звон стекла и негромкая музыка. Поразмыслив чутка, я всё-таки решила обойти здание и зайти со стороны служебного входа — как, вообще говоря, обычно и делала. Мне сейчас совершенно не улыбалось окунаться в душную и шумную атмосферу наполненного паба. Там наверняка уже пришло какое-то количество постоянных клиентов, с кем я была лично знакома, и это неизбежно тянуло за собой вовлечение в светскую беседу, обмен любезностями, расспросы о работе — с этакой смесью поддельного интереса, сочувствия и осуждения… Нет, всё это — пустая трата времени, особенно сейчас, когда у меня дел по горло.

С первого этажа на третий шум доносился ослабшим настолько, что это не причинило бы мне неудобств даже если б я не умела отрешаться от внешнего мира. В детстве из-за этого я частенько получала нагоняи от матери, поскольку, углубившись в чтение какой-нибудь книги, легко могла проигнорировать её зов. А вот на учёбе мне это здорово помогало, особенно когда «сокамерники» по общежитию решали, что самое время устроить вечеринку и хвастались приобретением новых модных пластинок и записей.

Сейчас же, развесив намокшую одежду на «рожках» вешалки, я с удовольствием оглядела пустующий кабинет — Линда, очевидно, успела уйти домой. Хотя, если учесть утренний инцидент, скорее всего пошла к Рэйчел, близкой подруге, которая однозначно сумеет — и, главное, захочет выслушать и утешить её.

Малодушно порадовавшись тому, что этим не придётся заниматься мне, я включила свет, выложила на стол футляр с «вещдоками» и закопалась в шкаф с книгами. Там, среди вполне профессиональной литературы типа «Пособия для следователей» или «Судебно-медицинского исследования трупа», хранились и упомянутые справочники по языкам, религиям мира, культурологическим исследованиям, философии, истории и археологии.

Вооружившись парой основательных трудов, в которых так или иначе упоминалась иероглифика — довольно новые издания, содержащие даже неплохие фотографии, а не только зарисовки, — я засела за работу, решив, что в этот раз попробую работать параллельно: перерисовывать знаки в блокнот и одновременно искать их значение и упоминание в книгах. Однако почти сразу это намерение потерпело крушение, поскольку стоило мне взяться за карандаш и продолжить зарисовки, как в затылке предостерегающе и неприятно заломило обещанием боли.

— Да твою же… — прошипела я, отбросив раздражённо карандаш в сторону, и запрокинула голову назад, покрутив шеей из стороны в сторону под аккомпанемент тихого похрустывания.

Стало легче, и, глубоко вздохнув, я решила, что после завершения задания с Сонгом, часть гонорара я употреблю на визит к доктору Пирсу, старому знакомому нашей семьи. Он не раз пугал меня, что привычная и удобная рабочая поза приведёт к сколиозу, остеохондрозу и в конечном итоге — к смерти. К ней, по мнению доктора Пирса, приводило абсолютно всё в этом мире, и спорить с этим утверждением было очень сложно. Судя по всему, это относилось к разновидности «врачебного юмора», а по степени мрачности тот легко мог соперничать с кладбищенским.

Отвлёкшись на мысли о Пирсе и разминая себе загривок, я ощутила, как отпускает то самое болезненное напряжение, и даже, кажется, становится легче дышать. С одной стороны — это было здорово приятно, а с другой — мне ещё чёрт знает сколько часов нужно будет проторчать над этими проклятыми лентами, и, если каждый раз меня будет скручивать из-за этого дурацкого защемления, я просто с ума сойду.

Значит, нужно действовать на опережение.

Плеснув в стакан воды, я вытащила из аптечки в ящике стола двойную дозу «Анацина». Поначалу, правда, немного сомневалась из-за дозировки, но потом вспомнила, как меня шарахнуло недавно у Сонгов, и решила, что перестраховаться не помешает.

Прожевав и проглотив обезболивающее, я чуть ли не залпом выпила всю воду, чтобы смыть омерзительную хинную горечь — и всё равно ощущала этот привкус на языке.