Звездная дверь (СИ)

Последнее было, конечно же, неуместно, но, увы, ничего не могла с собой поделать — близость очередной вехи в расследовании действовала на меня именно так.

— Другая проблема, детектив, — начал Фил, подходя к сваленным кучами костюмам, — что в «трёхболтовку» мы с вами не упакуемся ни самостоятельно, ни даже с помощью друг друга. Можно, конечно, нырнуть прямо так, с одним шлемом, и если ухитриться его не переворачивать, то воздух из него не выйдет… Благо, судя по длине шлангов, здесь не глубоко — можно и вовсе без акваланга управиться. Я мог бы.

Фил выдержал долгую паузу, испытующе разглядывая меня — видимо, ждал радостного согласия, — и, не дождавшись, продолжил:

— Впрочем, насколько я вижу, эти комплекты как-то переделаны, довольно кустарно, я бы сказал, — он поднял один из них — костюм явно весил не меньше меня самой. — И похоже, нам очень повезло — кажется, вот этот клапан на груди позволяет надеть его с одним помощником. Выглядит ненадежно, наверняка будет подтекать, но не беспокойтесь, даже если комбинезон наполнится водой, в шлеме все равно останется воздух. Что бы ни случилось, детектив, не пугайтесь и не дёргайтесь. Как только мы опускаемся под воду — позвольте мне контролировать ситуацию, хорошо?

Эти слова и тон, которым они были сказаны, вызвали у меня почти инстинктивное отторжение. Во фразе «позвольте мне контролировать ситуацию» я ненавидела абсолютно каждый звук, но, к своему глубочайшему сожалению, возразить не могла. Да и, справедливости ради, Филипп не заслуживал немотивированного хамства с моей стороны.

— Хорошо, — взяв себя в руки, я даже смогла это не процедить, а выдать сносную покладистую версию согласия, но не сказала бы, что Фил это оценил.

— Револьвер можете оставить при себе. Плащ снимайте, в нём я вас упаковать в костюм не смогу, — заметил он, окидывая меня придирчивым взглядом. — Обувь… тоже можете оставить. Конечно, предполагается поддевать под это снаряжение специальный утеплённый комбинезон, но таковым, увы, мы не располагаем…

Дальнейшее облачение в водолазный скафандр отложилось в моей памяти как крайне неловкий и неуклюжий процесс, где я честно выполняла все что говорил Гилмур, стерпев и то, что в какой-то момент мне даже показалось, что он, пользуясь случаем, меня беззастенчиво лапает! Но всё это он перемежал весьма строгими инструкциями, периодически заставляя меня изгибаться под углами, не свойственными моему скелету в повседневной жизни — так что перечить я не осмелилась, как и одёргивать его. На удивление шея сжалилась надо мной, и голова ни разу не заболела в течении всей экзекуции. Может быть, визит к доктору был не столь необходим, как мне показалось позапрошлой ночью.

В прорезиненном тяжёлом комбинезоне — да ещё и отвратительно влажном изнутри, — с тяжёлым медным шлемом, и совершенно неподъёмными, на первый взгляд, ботинками, я чувствовала себя форменным чучелом — крайне беспомощным, вдобавок. Хотя мне пришлось помогать и самому Филу замыкать крепления на задней части манишки — что было не так-то просто сделать, учитывая резиновые перчатки на руках («А обычно там вообще рукавицы», — прокомментировал это Фил). Признаться, в какой-то момент я даже хотела малодушно согласиться с первоначальным предложением Фила, но вовремя спохватилась и укорила себя за это. Сам Гилмур, жестом указав мне на платформу, удалился колдовать с компрессором и шлангами подключения.

Попытавшись поднять ногу, я столкнулась с очевидной проблемой — пара галош, суммарно составляющая треть моего веса, существенно затрудняла передвижение. Не говоря уже о паре жуткого вида свинцовых бляшек, повешенных на меня спереди с сзади, накидывающих ещё тридцать два кило. С таким утяжелением упражняться мне ещё не доводилось, но жаловаться я не собиралась, так что, покрепче сцепив зубы и изо всех сил стараясь не упасть, потащилась в указанном направлении.

Порадовавшись, что клаустрофобией не страдала сроду, я остановилась посреди платформы, пытаясь рассмотреть хоть что-то вокруг через крошечное окошко иллюминатора. Выходило не очень, даже несмотря на то, что из-за поступающего извне воздуха толстое стекло не запотевало. Шлем, лёжа на плечах, давил на те своим весом, но это создавало, скорее, иллюзию уверенности: массивность — значит надёжность.

Подобными мыслями я утешала себя, пока не ощутила, как дрогнул под ногами металлических пол, и, повернувшись всем корпусом в сторону «входа», я увидела, как ещё одна массивная фигура — Фил, очевидно, — взошла «на борт». Показав мне оттопыренный большой палец, он остановился рядом с пультом управления и нажал на одну из кнопок.

Раздался жуткий лязг, донёсшийся до меня изрядно приглушённым, а затем вся конструкция дёрнулась, покачнулась, и медленно поползла вниз.

«Мама!» — испуганно взвизгнула я про себя, инстинктивно растопырив в стороны руки и судорожно задышав.