Звездная королева

Среди руин Ночного базара я слишком остро осознавала собственную смертность. Мое сердцебиение приводило монстров в восторг. Я была едой. Лишившись крови мальчика, они заберут мою.

– Вы непременно станете величайшей правительницей, госпожа. Но в преддверии вашей победы не окажете ли услугу скромной садхви?

Нритти стиснула челюсть и гневно сверкнула глазами, но кивнула.

– Сыграем? – предложила я. – Вы загадаете загадку. Если я отвечу правильно, то заберу мальчика.

– Что ж, сыграем, садхви, – ухмыльнулась она. – Но если ошибешься, то займешь его место.

– Так жаждешь умереть, юная королева? – прошипела мне на ухо Камала.

– При одном условии, – добавила я.

Нритти прищурилась:

– Каком?

Я перевела взгляд с нее на Амара. Все это время он не отводил глаз от моего лица.

– Я прошу личной аудиенции у Дхармараджи.

Он не выказал никаких эмоций, но кивнул, и эта крошечная победа забилась под ребрами, словно второе сердце. Толпа темных тварей вокруг нас отступила в тень. Кто-то облизывался. Кто-то просто глазел.

– Помощи можешь не ждать, – объявила Нритти.

И склонившись, дернула воздух, будто связку невидимых цепей. Из-за тернового трона вывалился Гупта – весь покрытый грязью, с изможденным лицом. Я кинулась к нему, но Нритти ударила пяткой оземь, и стена ветра отбросила меня назад.

– Ну уж нет, – упрекнула она. – Забери пишачу.

Гупта кивнул. Я пыталась поймать его взгляд, но он словно намеренно отводил глаза. Камала заржала и встала на дыбы, стараясь держаться поближе ко мне.

– Мы договорились, – прошептала демоница мне на ухо. Голос ее дрожал. – Не смей умирать, пока я не куснула пару раз твою сочную руку, как ты обещала. Если умрешь, я тебя убью.

Я силилась улыбнуться.

– Значит, ты воспылала ко мне любовью?

– Как можно воспылать любовью к тому или иному блюду, не более.

Камала пыхтела, но на меня не смотрела. Вскоре Гупта утащил ее прочь. Разбитая надежда покрылась корочкой льда. Ветры теребили кончики моих коротких волос, а одеяние садхви от холода не спасало.

– Какой зверь самый неуловимый? – Нритти водила кинжалом меж пальцами, поглаживая лезвие.

Я нахмурилась. Какая ж это загадка – скорее дело вкуса.

– Наша игра так скоро тебя утомила? – спросила Нритти, вырисовывая лезвием маленькие круги на моей коже.

«Медведь? Слишком неуклюж. Тигр? Слишком заметен». Меж лопатками струился пот. Я не знала ответа на этот вопрос. Я вдруг замерла. «Никто не знает ответа…»

– Самого неуловимого никто еще не видел, – произнесла я, прочистив горло.

Улыбка Нритти превратилась в оскал, зато Амар позади нее чуть усмехнулся уголком губ. Камала засмеялась, топая копытами и мотая головой. Но наша игра еще не закончилась.

Нритти шагнула вперед:

– Я ношу одежду, но никогда не вырасту, кто я?

Я сглотнула страх:

– Одно из двух: речь либо обо мне, либо о камне, заросшем мхом.

Амар на помосте издал тихий звук, который я могла бы принять за смешок, если б позволила слабой надежде расцвести.

– Я доволен ее ответами. Отдай мальчика, – лениво махнул он рукой.

Нритти улыбалась так, будто рот ее полон битого стекла, но повеление все же выполнила: подвела ко мне мальчика и убрала руку с его плеча. В комнате воцарилась тишина. Я потянулась к ребенку, но даже коснуться не успела – Нритти вновь схватила его.

И засмеялась, запрокинув голову:

– Я сказала, что отдам мальчишку. Но не сказала, надолго ли.

Она повернулась и направилась к Амару, и в этот миг я увидела, что к ее шароварам прикреплен не только кинжал – в петле на бедре висел аркан Дхармараджи. Нритти крепко его сжала.

– Нам нужна душа, мой господин. Ты сам сказал. Если я сделаю, как ты просишь, то пусть садхви займет место мальчика. Душа за душу.

Теперь Амар не смеялся. Мышцы его шеи напряглись, отчетливо заиграли желваки. Но он промолчал. Нритти так сжимала аркан, что костяшки ее пальцев побелели. Она контролировала Амара. Я с трудом сдержала рычание.

Нритти торжествующе обернулась ко мне:

– Нет добровольной жертвы – нет уговора.

Камала заржала, вырываясь из хватки Гупты. Я потупила взор, стук сердца отдавался в ушах, и тут я увидела свои сандалии – грязные, стоптанные, расползшиеся по швам, – и ухмыльнулась. «Не волнуйся, Камала, – пронеслась мысль. – Я не умру».

– Пожертвую все, что имею, – сказала я, глядя только на Амара. Затем сорвала сандалию и бросила ее к ногам Нритти: – Вот, добровольно, не душа, так хоть подметка.

Камала разразилась хохотом, и эхо безумного смеха, отскочив от стен, рассеялось средь темных тварей Иномирья. Они так и стояли неподвижно, раззявив рты, только глаза и метались от меня к Нритти и обратно. Ответить она не успела, прерванная громким лязгом.

Амар быстрым движением поднял сандалию и оттащил меня от Нритти, железной хваткой вцепившись в руку. Но я чувствовала, как… его трясет. Чувствовала кожей.

– Меня устраивает обмен. Отпусти мальчика, – произнес Амар бесстрастно. – А вот ее ждет темница в недрах Нараки. – Он повернулся к Нритти: – Она оскорбила твою честь, такое нельзя оставлять безнаказанным.