Звездная любовь (СИ)

– Извини, – шепнула я на прощание. – Ты же знаешь, я не хотела. Пусть это станет точкой в наших отношениях. Окончанием этой болезненной одержимости друг другом.

– Ты все же уходишь, – понял Алекс.

– Да. Передай привет Клайду. Скажи, что я буду скучать по этой ехидной каланче.

Дверь в шаттл начала закрываться. Начался обратный отсчет. Я выдрала из стены бортовую аптечку и выпрыгнула за секунды до взлета. Мы с Мейром остались одни на выжженной земле, посреди безжизненных скал.

Я аккуратно перевернула шедарца и срезала с него футболку, чтобы обработать рану. Над моей головой гудел взлетающий шаттл. Мейр сфокусировал на нем взгляд, после чего потерял сознание от боли.

Я отыскала в аптечке бинты, дезинфицирующий раствор и немного анальгетиков. Все это могло не подойти расе Мейра, поэтому приходилось действовать осторожно. Дозу лекарства я и вовсе решила отложить на самый крайний случай.

Бинты на его плече быстро пропитались кровью. Рука безжизненно лежала на земле. Я волновалась, как бы Мейр не потерял возможность ею пользоваться. Раны от бластера были самыми погаными: открывалось кровотечение, а края раны оставались с микроожогами, из-за чего долго срастались.

Вокруг не росли деревья, из которых я могла бы сделать носилки. Не нашлось ни единого следа цивилизации по пути сюда, так что и звать на помощь было некого. Я сидела рядом с Мейром, раскачиваясь из стороны в сторону. Беспомощность выматывала.

Мой золотой билет на Землю, Алекс, покинул атмосферу Шедара. Небо снова стало безжизненно серым. Я искренне пожелала капитану хорошо добраться до Ариадны, но если бы щит уничтожил шаттл – не возражала бы. Алекс заслужил.

Нас нашли спустя пару часов. Шедарцы смотрели на меня широко распахнутыми глазами. Они не знали, что произошло, а я не стала юлить или оправдываться.

– На него напал мой соплеменник, – призналась я. – Мейра ранили из-за меня.

Глава 59

Конечно, шедарцы не могли отправить меня в тюрьму. Как бы это выглядело в глазах остальных? Чей-то шанс на продолжение рода запирают в каменном мешке. И все, я больше даже не Кира-свиноматка, я теперь бесполезная и опасная Кира.

Старейшина тоже так решил. Он долго смотрел на меня, когда я вернулась в город. Мы были в больнице, где Мейру оказывали помощь. Я держала мужа за руку, пока один из докторов его не увез. Тогда и начался мой суд.

– Мы не можем оставить тебя здесь, – равнодушно произнес старейшина. – Ты отправишься туда, где о тебе позаботятся. Там ты сможешь отплатить Мейру за его доброту, а нашему народу – за гостеприимство.

И наконец-то мой кошмар сбылся. Я, честно говоря, немного обрадовалась, оказавшись в лаборатории в качестве подопытной. Это было логично. Здесь моя ответственность за свою жизнь и чужую заканчивалась. Я знала, что будет дальше, так же ясно, как основной принцип журналистики.

Ко мне приставили седовласого ученого с заплетенной на голове толстой косой и окладистой бородкой. Его лунные глаза почти не пугали меня. Он был именно таким, какими я представляла ученых: тихим, увлеченным, не от мира сего.

Первую неделю меня держали в прозрачной камере с одной лишь кроватью. Гигиенические процедуры были несколько раз в день, и в ванную меня сопровождало два охранника. Вскоре этот цирк всем надоел. Дядька ученый заявил, что я и мухи не обижу, а попытка убийства Мейра выглядит странно. Тем же вечером он принес мне сок и фрукты вместо привычного безвкусного раствора для поддержания жизни.

– Короткий срок жизни оправдывает импульсивность твоей расы, – сказал он. – Ешь. Я вижу, как ты медленно умираешь от отсутствия внешних стимуляторов.

– Это каких? – уныло спросила я.

– Запахи, цвета, звуки. Ты стала какой-то прозрачной.

Я и правда заметила в себе изменения. После того как мне сказали, что Мейра больше нет, в моих темных волосах появилась седая прядь. Я столько плакала, что глаза потеряли цвет. Сама жизнь стала пресной.

– Я все еще нормальная, – ответила я. – Проводите уже свои анализы.

– Больше нельзя делать заборы. Ты слишком ослабела.

– Но вы хоть чуточку приблизились к своей цели? – устало спросила я. – Нашли способ вернуть своим женщинам возможность рожать?

Ученый пригладил бороду. Он посмотрел на стену, испещренную голограммами с научными формулами и первыми результатами исследований.

– Нет, – ответил он. – Мне кажется, скоро ее потеряешь и ты.

Я криво улыбнулась. Возможно, проблема была не в шедарцах, а в самой планете. Знать бы еще, что именно их убивало.

Ученый сел за стол и принялся прокручивать на сенсоре новостную ленту. Он словно чего-то ждал. Меня, конечно же, лишили любых средств связи, поэтому я не знала ничего о происходящем за стенами лаборатории.

Вдруг дверь открылась. К нам зашел еще один шедарец. На нем была форменная куртка, поэтому я решила, что меня сейчас поведут в душ. Однако мужчина пришел с новостями. Ученого куда-то вызывали.

Седой шедарец свернул программы и кивнул мне на прощание.

– Поправляйся, – пожелал он мне.