Звездная месть

В рубке все было нормально. Автопилот делал свое дело – гнал капсулу к световухе, оставалось совсем немного до переходного барьера. Табло высвечивало меняющиеся цифры – последние показывали, что скорость капсулы достигла двухсот девяносто трех тысяч километров в секунду. В баках оставалось топлива чуть больше, чем требовалось. Иван мысленно поблагодарил Толика. Но его уже начинали мучать страхи, предчувствия. Нервы постепенно натягивались.

Иван уселся в кресло. Включил передние и боковые экраны. В капсуле сразу стало светлее. На предсветовых скоростях чернота Пространства исчезала, само оно становилось освещеннее, ярче, пока не вспыхивало ослепительнейшим светом мириадов солнц. И это было знакомым Ивану. Он проверил защитные поля, здесь все было в норме. Немного барахлило левое крыло гравищита, но и в этом месте запас прочности был семидесятикратным. Иван включил капсулу на полную прозрачность – и разу оказался будто летящим без какой бы то ни было поддержки и защиты в сияющей бездне. Впереди уже высвечивалась малиновая точка-кружок. Там был барьер! Переходник он заранее подключил к системе управления. И теперь ждал. У барьера никакая автоматика не срабатывала, там можно было надеяться только на себя – промедлишь долю секунды, исчезнешь навсегда, нажмешь раньше – барьер отступит, вход в Осевое закроется, и начинай все сначала! Оставалось двенадцать минут. Иван вытащил из подлокотника черный поблескивающий тюбик.

Откусил зубами крышечку, выдавил содержимое тюбика в рот. Все его чувства сразу же обострились, глаза стали зорче, нюх и слух тоньше, мышцы вздулись крутыми буграми, тело сделалось не просто сказочно сильным и выносливым, но и необыкновенно послушным. Он летел с непостижимой скоростью навстречу увеличивающемуся в размерах малиновому кругу. И казалось, что он не летит, а парит бездвижно посреди бесконечного Пространства, в самом центре его, что все и вся вертится вокруг него, что бесчисленное множество звезд, туманностей, галактик, квазаров, пульсаров, коллапсаров и прочего межзвездного хозяйства свернулось в сверхгигантскую спираль, закружилось в исполинском вихре... а потом эти частички Мироздания, словно одухотворенные существа, в которых вселился невидимый, но всевластный ужас, вдруг бросились от него врассыпную, бросились со скоростями, близкими к скорости света, и он остался в пугающе светлой незаполненной ничем бездне один. Один на один с надвигающимся малиновым кругом Барьера.

За две минуты до перехода, чтобы предельно сосредоточиться, Иван зажмурил глаза. И принялся считать:

– Шестьдесят... пятьдесят девять... пятьдесят восемь...

Счет всегда помогал ему собраться, хотя и не было в этом счете особой нужды. Двумя руками он вцепился в рычаги переходника, и руки невольно задрожали. Тело напряглось, одеревенело.

– ...тридцать четыре ...тридцать три ...тридцать два....

В эти последние секунды – не должно было присутствовать в голове ни единой лишней мысли. Не должно было быть ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Все существовало только в эти мгновения, и всем было – он сам и малиновый Барьер.

На счете «девять» Иван открыл глаза: пылающий круг уже не был кругом, чудовищная по размерам стена беснующегося пламени полыхала по всему Пространству, оставляя ослепительно белый свет Предбарьерья позади. Табло пульта высвечивало скорость: двести девяносто девять тысяч восемьсот сорок километров в секунду. Малиновое пламя рвалось к лицу, телу. Языки его

охватывали невидимую прозрачную капсулу и лишь совсем немного не доставали до находящегося в ней. Защита работала. Работала, несмотря на то, что эта старая развалюха была списана из Флота пять лет назад и ни один нормальный космолетчик ни за какие посулы не отправился бы на ней к Барьеру.

Иван стиснул губы. Подался вперед. Руки его окостенели на рычагах. Но было еще рано. Пока рано! Через миг будет поздно!

– Укрепи меня и сохрани, не дай погибнуть прежде срока! – прошептал он, почти не вдумываясь в смысл произносимого, не отрываясь от созерцания чего-то невидимого в бушующем огне, чувствуя, как сердце сжимается в тисках.

– Ноль!!!

Он рванул на себя рычаги. И в тот же миг все пропало – и малиновое пламя, и ослепительный свет, и ощущение стремительного полета и одновременного парения в центре Мироздания, все!

Он сидел в полутемной капсуле, откинувшись на спинку кресла, весь в холодном поту, дрожащий, усталый... Но слабость была временной. Иван это знал. Стимуляторы делали свое дело в организме. Иначе бы его давненько не было на этом свете. Иван вздохнул, провел ладонью по лицу. Все! Он в Осевом измерении! Барьер позади!

Он полулежал в кресле и не шевелился. Он не знал, сколько времени на этот раз будет отведено ему незримыми силами на отдых. Но надо было использовать каждую секунду. Включать обзор в Осевом было бессмысленно – экраны не работали в нем, прозрачность высвечивала лишь мрак – черный, беззвездный.