Звездная мистерия

В юности, когда Мудрец еще не был Мудрецом, а был простым ребенком, ему часто казалось, что он воспринимает окружающий мир не так как все остальные. Он возносился в небеса, когда другие просто улыбались. Его горю не было предела, когда его приятели всего лишь начинали грустить. Просто гуляя по городу или оказавшись среди большого скопления народа, он часто ощущал себя словно пришелец, впервые оказавшийся на Земле и смотрящий на все глазами постороннего наблюдателя. Такое мировосприятие иногда настораживало и пугало его самого. Но все же оно давало некоторые преимущества. В обычных ситуациях ему нравилось находить необычные решения. В ситуациях нестандартных ему не было равных. Именно поэтому он любил решать различные логические задачки и головоломки. А иногда и сам придумывал их.

Во время многочасовых заплывов в бассейне, когда нужно было чем-то занять свое воображение, он много думал. Отталкиваясь от воды и от какого-нибудь случайного впечатления, он начинал фантазировать. И довольно часто такие фантазии превращались в стихотворные строки. Обычно, к концу очередного полуторакилометрового заплыва, стихотворение приобретало вполне законченную форму. Оставалось только записать его на бумагу, чем он и занимался на каком-нибудь скучном школьном уроке. Причем, он заметил интересную закономерность: чем скучнее был урок, тем более удачным выходило стихотворение. Его многочисленные влюбленности оставляли неизгладимые следы не только в его душе, но и в школьных тетрадях. А поскольку он никогда не любил точные науки, все его тетради по математике, физике и другим, не менее увлекательным предметам, с обратной стороны, "для поддержания равновесия", были исписаны стихами. Все зависело от того, на каком уроке его "накрывали" чувства. Нужно сказать, что большинство из этих чувств тут же, в его тетрадях, и погибали, редко доходя до объектов, которыми они были рождены. Он так увлекался процессом сложения стиха, что об истинной причине, в очередной раз возбудившей его фантазию, вскоре забывал. И тогда на свет появлялись наивные и романтичные строки, рожденные очередной юношеской влюбленностью.

* * *

Прекрасный Ангел мой, я знаю:

Нам никогда не быть с тобой

Но я невольно вспоминаю

Твой взгляд – и грустный и живой

Как будто снова ощущаю

Тепло и нежность рук твоих

И с наслаждением вдыхаю

Пьянящий вкус волос льняных

Но нет тебя со мною рядом

Мы вместе лишь в мечтах моих

Спокойно ты и беззаботно

Живешь в кругу друзей своих

Да, это так, теперь я знаю —

Судьбу свою не изменить

Но сердцем все же понимаю,

Что не смогу тебя забыть

Зачем любовь своим дыханьем

Согрела только лишь меня?

Зачем чудесный мир открыла,

В котором пусто без тебя?

Пылаю безответной страстью

Горю, превозмогая боль

Как обрести мне это счастье?

Чем заслужить твою любовь?

* * *

В ночь, когда умирают мечты

В тихом плаче несбывшихся грез

Я увидел Звезду Красоты

В хороводе блуждающих звезд

Я негромко окликнул ее,

Поманил осторожно рукой

И спросил, что важней для нее —

Мир любви или вечный покой

И она, с высоты снизойдя

И наполнив сиянием ночь,

Чудным голосом молвила: "Я

В мир страстей окунуться не прочь!"

Неужели теперь ты со мной?

То, о чем я мечтал много лет,

Мне подарено щедрой судьбой

И подарка желаннее нет!

Но меня не согрела она

Свет ее замерцал и исчез

Темной ночью, лишенною сна

Я услышал вдруг голос с небес:

Мне дороже небесный покой,

А земная любовь – не нужна

Чтобы мне оставаться Звездой,

Я любить никого не должна!

* * *